'А я и не требовал твоего согласия! Ты бы упёрся, как упырь! Любовь ему подавай! Да ты бредил этой знахаркой! Все мысли только о ней! Вия то! Вия сё! Ради тебя, любимая! Тьфу!'
- Ты лишил меня любви, ты лишил меня семьи! - всё больше распалялся Змиулан. - Ты втихаря заблокировал мою память!
'О! Орвид очнулся! Горячее сердце! - сарказм так и сочился из слов Энана. - Столько лет воспитания насмарку!'
- Воспитания?! - зло рыкнул Змиулан.
- Господин наместник, - схватила его Делька за руку, когда он попытался схватить амулет, - давайте я с него слово возьму, что он больше так делать не будет?! Он меня послушает!
- Не будет? - словно очнулся мужчина. - Не надо Делька, я и сам могу с ним справиться. Энан, ты меня слышишь?
'Слышу…' - недовольно отозвался дух.
Змиулан ехидно оскалился.
- Ты догадываешься, что я сейчас сделаю?
'Догадываюсь! Упыри тебя дери! Желание своё диктовать будешь!'
- Правильно!
- Желание? - переспросила Делька.
- Да. Он мне проспорил одно желание! Всего одно, Энан! Так вот, с этой минуты ты не прикасаешься к моей памяти и чувствам! А если я вдруг снова забуду Вию, или буду плохо относиться к своим детям…
'Не примазывайся к моему сыну! У тебя только дочь! А мальчик, Истомушка - мой!'
- К детям, Энан, к детям… Дочь - моя, а сын - наш, как бы глупо это не звучало. Так вот, если я снова начну страдать провалами памяти, Адель сделает то, чего ты так боишься!
'Я протестую! Это дискриминация по половому признаку!'
- Чего? - не понял жалоб духа наместник. - По какому половому признаку?
'У вас пол есть, а у меня нету! - недовольно буркнул Энан. - И теперь ты не позволишь мне хотя бы по ночам пользоваться твоим телом…'
- Обойдёшься, - отмахнулся от него Змиулан, а Делька в ужасе закрыла рот ладонью, поняв, кто тогда приходил в её комнату, и кого она не должна была получить. - Я тебя сейчас на место прикреплю, так что не балуй у меня!
'Изверг… Подчиняюсь грубой силе и численному превосходству недоброжелателей!'
- Вот и хорошо…
Мужчина осторожно приложил амулет на прежнее место, скривившись от боли. Энан снова вошёл в телесный контакт со своим носителем, окрасился в красный цвет и обрёл голос.
- Припомню я вам это… - Делька без тени улыбки протянула к нему руку. - Но-но, проспорил, так проспорил… Чего прикажете, господин наместник?
- Вернёмся в Ильвилес за Истомой, и отправимся на поиски Вии. Госпожа вещунья, Вы не подскажете, где нам её искать?
Дерёза, молчавшая с тех пор, как Змиулан начал свой рассказ, отделилась от скалы, подплыла к Дельке и застыла около неё с виноватым лицом.
- Прости меня, девочка… и ты, Орвид, прости… за сына.
- Сына? - страшная догадка пронеслась в голове Дельки. - Гардаш?!
- Да! - вздохнула вещунья. - Упырём стал, а был такой славный мальчик…
- Тётушка Дерёза…
- Не жалей меня, девочка, не надо. Предупредить вас хочу. Маги Ордена Змеи ищут тебя, Делька. Гроссмейстер Шадр вернулся. Он-то и разобрался, кто виновник обрушений храмов.
- Это тоже ты? - воскликнул Змиулан.
- Я не нарочно, - заступилась за себя девушка. - Они меня тащили, мне было очень больно!
- Девочка моя! - наместник порывисто прижал дочь к груди. - Я, мужчина, еле выдерживаю боль, которая возникает, когда вступаю в контакт с Энаном. А тут целый поток силы… Как же ты выдерживала это?
- Я уходила в обморок, - прошептала ему в грудь девушка.
'Бедненькая', - вполне искренне пожелал её дух, чему Делька очень удивилась.
- А идти вам надо прямиком в Ильвийский лес.
Отец и дочь с недоумением уставились на призрак вещуньи.
- Ну, ты их и послала! - возмутился Вечко. - Кто же их туда пустит?
- Уж пусть придумают как! - в тон ему возразила Дерёза. - И к Шадру не обращайтесь, не надо.
- Не будем, - опередил Змиулана Энан. - Не очень-то я жажду повидаться с братцем…
- С братом? - ошеломлённо прошептала Делька.
- Да, - буркнул Энан. - Шадр, родной брат Ноэля… однояйцевый. И я к нему в лапы попасть не хочу. Достаточно мне и одного воссоединения семейства!
- Лишаешь Истому дядьки? - усмехнулся Вечко.
- Пусть пока привыкнет к отцу! С дядьками потом разберёмся, - улыбнулся Змиулан. - Нам пора. Спасибо за всё!
- Спасибо, - поддакнула Делька.
- Обращайтесь, - Отшельник подплыл к ней и еле слышно шепнул. - Книгу пока не отдам.
Девушка чуть кивнула, и шагнула в открытый телепорт.
Глава 6
- Ты где?
- Здеся!
- Здеся большая! Конкретнее?
Магистру Маеру не спалось в эту ночь. Дар предвидения у него был почти не развит, но и тех малых крупиц, которые простые люди называют интуицией, ему хватило для того, чтобы понять - грядут большие перемены. А вот как они повлияют на его судьбу, какие будут последствия, что надо делать, он не знал. Интуиция молчала, уступив место логике. Логика жаловалась на скудность информации и требовала дополнительных сведений. А их в распоряжении магистра не было. Единственное, что Маер знал точно, это то, что надо перетрясти всю Ильмению, но найти следы ученицы Фраиры. Недаром гроссмейстер за это дело собственноручно взялся. И ещё ленивая интуиция ему советовала всё-таки разыскать брата и сестру из Больших Ключей, тоже, как в воду канувших.
- Делька, Делька, - задумчиво пробормотал Маер, глядя на огромную луну. - Кто ты?..
Совсем рядом от магистра Маера не спал в своих покоях Гардаш, обдумывая тот же самый вопрос. Только заместителю главы Ордена было доподлинно известно, кто такая, эта Делька, а вот где она находится, чем занимается… И Маер стал вдруг очень скрытным, словно подозревал что-то. Отчёты у магов собрал, а с заместителем сведениями не поделился. Это был плохой знак для Гардаша. Но хуже подозрительности начальника было исчезновение призрачной вещуньи, связь с которой он потерял приблизительно месяц назад. То, что Дерёза смогла снять заклинание баньши, он ещё мог допустить. Но, чтобы призрак не подчинялся его приказам, хотя родственное кровное заклятие всё ещё имелось в наличии, такого просто не могло быть! А как ему сейчас была нужна помощь вещуньи!
Гардаш давно забыл, что Дерёза - его мать. Он перестал воспринимать её как родственницу с того самого момента, когда она отказалась сообщать ему что-либо о нанимателе, который предложил магу странный долгосрочный контракт. Только и сказала, что любое общение с Шоэном - смерть. А Гардаш всегда плевал на смерть, чья бы она не была: врага, друга, ученика… собственной матери.
