– Ага, вон иди и гаси, – огрызнулся Кузьма. Ему сказали, что проучить надо будет молодого высокого парня, а не очень высокого и очень большого. И очень наглого и самоуверенного. Чуйка у Кузи прямо-таки вопила, что связываться с таким себе дороже.
– Что, сдулись, фраера? – вдруг подал голос парень в косоворотке. – Вас же трое, а он один. Держите.
И кинул им непонятно откуда добытую заточку.
– Вот это дело, – младший оживился, покрутил обточенный кусок арматурины в руках. – Не зевай, ребята, ату его.
И троица набросилась на Травина. Точнее говоря, кинулись вперед два младших брата, старший хотел было их удержать, но вспомнив пережитый только что позор, тоже двинулся к нарам.
Бить лежащего на кровати человека не так просто, как кажется. Ногой его не ударить, а руки могут совершать движения только в одном направлении – сверху вниз. В то же время у лежащего для обороны доступны все четыре конечности, плюс упор в виде кровати. Правда, обзор ограничен, особенно со стороны головы, чем и попытался воспользоваться бандит с заточкой. Он чуть присел в изголовье, вытягивая руку к горлу Сергея, в то время как второй младший навалился на правую руку, блокируя ее. Травин мешать ему не стал, вытянул левую, схватил за шиворот бандита с заточкой и рванул на себя. Будь это нож, тот бы чиркнул по груди, разрезая рубаху, но заточка как такового лезвия не имела, только острие, и проскользила по телу. Лицо бандита оказалось на уровне подбородка Травина, Сергей резко поднял голову, нанося удар лбом в челюсть. Кости хруснули, бандит попытался закричать, но раздробленные кости не дали открыть рот. А Травин тянул его дальше, набрасывая на второго из нападавших. Заточка, словно пика, вошла тому в левое плечо. Бандит заорал благим матом, отпуская руку Сергея и пытаясь вытащить арматурину из своего тела, но подельник, навалившись на него, повалил на пол.
– Два-ноль, – прокомментировал со своего места парень.
Сергей вскочил на ноги и врезал с разворота кулаком в грудь старшему. Того, по его ощущениям, словно каток переехал, тело отбросило на противоположные нары, дерево не выдержало, и конструкция развалилась. Кузьма тяжело задышал, заерзал по полу, нащупал рукой обломанную деревяшку и попытался подняться.
– Значит, следак тебе приказал? – раздался голос, Кузю вздернули вверх, и он повис на руке Травина в десяти сантиметрах от пола. Ворот рубашки сдавил горло, перекрывая артерии, мужик побагровел, попытался вдохнуть, но воздух не шел через пережатую трахею.
Послышались хлопки. Парень, бросивший заточку, поаплодировал Сергею.
– Браво, – сказал он. – Три-ноль.
– Сейчас и четыре будет, – Травин отбросил задыхающегося Кузю в сторону, шагнул к парню.
Тот не испугался, вскочил, протянул руку.
– Привет, – сказал он, – я – Валет. Мне тут кореша маляву прислали, что ты меня ищешь, так я решил сховаться, уж больно слухи о тебе идут грозные. А тут ты. Пока мусора бегут, давай побалакаем, как кореша.
Травин руку пожал. И сжимал до тех пор, пока не треснули кости. Валет дергался, пытался вырваться из стального зажима, кричал что-то про кодлу, которая Сергея на перо посадит. Под конец Травин резко крутанул ладонь Валета по часовой стрелке, выворачивая кисть.
– А вот теперь побалакаем, – сказал он. – Ты, баклан, совсем страх потерял, в кореша мне набиваться.
Надзиратели не появлялись целых пятнадцать минут, предоставив задержанным самим разобраться между собой. Так что у Валета было достаточно времени, чтобы рассказать то, что интересовало Сергея. Правда, первые несколько минут он потратил впустую, баюкая больную руку и угрожая неминуемой расправой. И только когда его сокамерник вывихнул и вправил ему локтевой сустав, вор понял, что разговор предстоит серьезный.
– Будешь фуфло толкать, хуже будет, – предупредил его Сергей, цыкнув на старшего из братьев, который проявил интерес и подполз поближе. Кузьма отполз обратно и прикинулся спящим. – Пой как на духу, а то я ломать люблю, а вот чинить – не очень.
Про залетных, которые распорядились проследить за Сергеем, Валет много не знал. Появлялись в городе время от времени, старшие к ним относились с уважением, а вот те с блатными связь принципиально держали через Чуню, который у них на побегушках был. Сами они, Валет был уверен, были если не тузы, то минимум короли. Всегда при деньгах, вели себя независимо, щипачи их не трогали и подручным своим не дозволяли. Дела у этих двоих были торговые, в дела городские они не лезли и, если и нанимали кого, то по своим, малопонятным делам. Вот как проследить за Сергеем, например.
Когда разговор зашел о Бритве и Никифоре, Валет замялся, глаза у него забегали, и Сергею пришлось напомнить, что локтя у вора два, а еще колени есть, и тогда Валет внезапно вспомнил, что Бритва раньше у нэпманов долю отжимал, а потом вроде как отошел от общих дел и стал склады обносить. И Никифор этот у него заместо грузчика был, а Валет знал это, потому что пару раз помогал транспорт организовывать, и Никифор телегу забирал. Но про то, что Бритва торговый люд резал, Валет первый раз слышал – может, раз или два для устрашения и не до смерти. Наоборот, базарили, что пришлые это, уж больно жестоко они с жертвами обходились.
К Мальцеву Травина привели из одиночки – когда надзиратели наконец зашли в камеру, то увидели они там совсем не то, что ожидали. Двоих заключенных увезли в больницу, а Сергея заперли в карцере от греха подальше, но вежливо и без рукоприкладства. Правда, когда в допросную привели, то пристегнули наручниками к стулу.
Инспектор коммунхозотдела и следователь уездной прокуратуры некоторое время сидели, глядя друг на друга.
– Свидетель, значит? – первым нарушил молчание Сергей. – Мальцев, ты когда советский уголовно-процессуальный кодекс в последний раз читал?
– Наизусть знаю, – коротко ответил следователь.
– Не помню я, что там о членовредительстве говорится. Может, подскажешь, по какой статье невиновного человека к уркам подсаживают, да еще срок убийцам поганым скостить обещают, если они этого человека прижмут хорошенько?
– Ты, гражданин Травин, за убийц не беспокойся, получат по закону то, что полагается. А вот ты к статье своей сейчас еще одну прицепом, считай, получил, за нанесение тяжких, в камере побоище устроил. Так что вопросы я здесь будут задавать. У нас в разработке делишки твои с Никифором Кузьмичом Пасечниковым, с которым вы золотишко не поделили. Ты, Травин, выходишь по всему грабитель и убийца, ничем не лучше этой троицы.
– Так золотишко вы хотите в другое дело впихнуть, – Травин невозмутимо смотрел перед собой. – На грабителей банка повесить. Уже и Гирин согласился. Я, Павел Евсеич, дело, которое ты мне подложил, изучил, и не только его.
– Как ты?.. – следователь аж закашлялся. – Умудрился-то как? В кабинет пробрался? Взлом уездного суда? Это, Травин, статья еще похлеще будет, дело политическое, ты из тюрьмы выйдешь лет через двадцать, и то в лучшем случае. Сначала склад, потом банк, теперь вот это, стоило в нашем городе появиться, и заляпался ты по самые уши.
