– Дела, – протянул Мальцев.
– Вот то-то и оно, что дела. Значит, и денежки не он прикарманил, падла. Как теперь быть, Пал Евсеич? С червонцами-то?
– Ну а что изменилось? – следователь поддел ногой камушек, тот полетел в воду с крутого берега. – Ты сам посуди, кто у нас теперь главный убийца будет?
– Кто? – не понял Гирин.
– Никифор Пасечников, который в дом Абрикосовых залез. Выходит, он всех и порешил.
– Да ну, он не мог.
– Ну мог или не мог, пусть прокурор решает, когда мы ему на стол доказательства положим, но другого-то ничего у нас с тобой, Иван Мироныч, нет. Ты небось Якушину доложил уже?
– Как есть.
– Ну вот. Не менять же на скаку коней. Кстати, Карецкий-то где?
– Да занедужил, опять его чахотка заломала.
– Без него разберемся. Труп – к Райху на освидетельствование, пальчики только сначала снимите и сличите. И, Ваня…
– Что?
– Держись этой линии. Будем дергаться, только хуже будет. Свои сомнения насчет Никифора обязательно изложи, если вдруг настоящего убийцу найдем, нам козырь пригодится – не просто так подтасовывали картишки, а с умом доказательства собирали. Ну а я поеду, бумаг опять писать придется не переписать.
Травин заехал в суд, но Мальцева на месте не было. Пожилой милиционер сказал, что уехал следователь по срочному делу, и когда появится, неизвестно, а посоветоваться с ним очень даже хотелось. Но ждать следователя он не стал, отправился дальше, в коммунхозотдел.
Зинаида Ильинична была на месте, нервная какая-то и напряженная. Она даже не припечатала грудью Сергея к стенке, кивнула еле заметно и погрузилась в какие-то бумаги. Правда, когда Травин уже почти дошел до двери в подотдел снабжения, окрикнула его.
– Сергей, подойди-ка. Слушай, милок, ты чего это к Ферапонтовой с ее землей прицепился? Научил кто?
– Так Кац, – выложил козырь Травин.
– С какого бока тут Лев Аверьянович? – изумилась женщина.
– Так я его спросил насчет лавки частника Пекальчука, помните, в прошлом месяце помер и никого не осталось? А здание под лавку ему исполком выдал из-за каких-то там заслуг во время гражданской, без арендной платы, пришлось оформлять возврат. Так товарищ Кац распорядился обо всех случаях таких докладывать сразу. А о том, что у Ферапонтовой огород был, я от их соседей узнал, Петелькина к работам хотел привлечь. Так он, оказывается, запойный.
– А кто не пьет, – задумчиво произнесла Зинаида Ильинична. – Ладно, зря ты влез с этим, не время сейчас, но, может, так даже лучше, если бы зимой обнаружилось, по сугробам лазить то еще удовольствие. Ты сам-то там был, на этом огородике?
– Так, со стороны посмотрел, сарай какой-то стоит ветхий, того и гляди развалится. Снаружи его измерил, строение временное, снести легко. Сосед там еще бдительный был, ограду собирался разобрать и себе землицу захапать, так я его пуганул.
– Сосед, говоришь? Ушлые людишки кругом, так и норовят ухватить, что плохо лежит, – грудастая помощница Каца вздохнула. – Ладно, иди, активист. И не забудь, на следующей неделе Терцеля проверяешь, этот жук наверняка что-то скрыть попытается, так ты его прижми по-пролетарски.
И приподнялась, чтобы показать, как это Травин должен сделать, так что Сергей постарался сбежать как можно быстрее.
Глава 17
У Мальцева, который сам Сергея нашел и к себе вызвал в воскресенье, было сразу несколько новостей, и очень важных. Травин узнал, что на самом деле молодого коммерсанта зовут Леонид Рудин, и что здесь он всего месяц, и что нашли внезапно убитого охранника из банка, и что делом заинтересовалось ГПУ.
В ответ на это он смог только про Зинаиду Ильиничну рассказать, но тут уж Мальцев оживился.
– Приходила, значит? Может, любовь у них какая? Хотя нет, про эту Зину я слышал, она на начальника коммунхоза нацелилась, баба цепкая, что ухватит – из рук не выпустит. Ты как думаешь, что у нее за дела с этим Рудиным?
– Об участке могла предупредить, – совершенно логично предположил Травин.
– Могла, только зачем? Обычные торгаши, если бы они были в грабежах замешаны, неужели остались бы ждать. Но проверить надо, может, мы под своим носом не видим чего, за Рудиным проследить и обыск в его комнате устроить. Он там не один живет, с деловым своим другом, в трех комнатах обитают. Кто там этим домом управляет?
– Суржанский. Восемь доходных домов на этой улице в его ведении.
– Верно, у него и переписывал данные. Надо с ним поговорить, припугнуть хорошенько, – Мальцев снял трубку. – Кто сейчас дежурит, Кулиба? Езжай-ка на Фабричную улицу, дом сорок семь, и скажи, что следователь вызывает Суржанского Михаила Марковича, по делу о прошлогодней растрате денежных средств. Он в курсе. Да, хватай его поперек упитанного тела и тащи сюда.
– Что за растрата такая? – поинтересовался Сергей.
– Да в прошлом году, когда я здесь появился, один ушлый гражданин решил дрова коммунхозу втридорога продавать, этот Суржанский свидетелем проходил, вина не доказана, но точно замешан был. Ты перед ним не светись, я поговорю и узнаю, что за люди эти Рудин и Ларин, а потом вечером с тобой встретимся. И еще, чтобы не забыть. Помнишь, мы обсуждали, что из банка могли убийцы сведения о деньгах получать? Так вот, Ковальский, который табаком торгует, решил из кассы внезапно сорок тысяч снять наличными, для закупки товара, а на нем кредит непогашенный висит. Вдруг и на него убийцы клюнут. Новое-то руководство осторожничает, сразу ничего не выдает, во вторник он получит нужную сумму, значит, будем ловить на живца. Возражения есть, может, моральные терзания мучить будут, что невинного человека подставляем?
– Замаран он по самые уши, – жестко сказал Травин, – это раз. А два, ничего с ним не случится, вместо нэпмана я убийц встречу.
– Не ты, а бойцы ГПУ, – строго сказал Мальцев, – без самодеятельности, Сергей, дело опасное и важное. Если мы с тобой правы, и убийцы на свободе гуляют, то терять им нечего, в засаду попадут, жалеть никого не будут. Так что ты там у себя в коммунхозе план дома достань, посмотри, куда этих Ковальских можно спрятать. Их четверо – муж, жена и двое детей.
Суржанский, которого под конвоем привели прямиком с воскресного обеда, толком ничего не знал, он все больше потел и пил воду из графина, частью проливая на себя, учет жильцов он вел аккуратно, но чтобы знать, кто и с кем якшается, такого не было.
– На первом этаже старушка живет, Черганова Софья Ниловна, – сквозь страх и пот наконец выдавил он что-то полезное. – Поспрошайте ее, товарищ следователь, она все про всех знает, в этом доме еще с царских времен обитается.
Травин представлял себе Черганову в образе эдакого божьего одуванчика, в чепчике и тридцати кило весом. На самом деле Софья Ниловна статью, голосом и повадками больше походила на отставного гренадера.
