Фэсс Иссаволь занимал покои на самом верхнем этаже, однако не успела я до них дойти, как за первым же поворотом натолкнулась… На кого?
Разумеется, на злокозненного проректора Аэлмара! На кого же еще-то?!
Эх, несправедлива ко мне Дриадья Праматерь, постоянно с ним сталкивает. Наказывает за что-то, очевидно.
– Фэссарина Сенфрид, какой приятный сюрприз… – при виде меня огненные глаза дракона плотоядно сверкнули.
Далее этот наглец самым натуральным образом распахнул дверь своего покоя, из которого в этот самый момент выходил, и который, как выяснилось, находился неподалеку от комнат Иссаволя.
Углядев край кровати, устеленной великолепным черным покрывалом, я попятилась.
– Не думал, что выиграю наше пари так скоро, – усмехнулся Аэлмар.
Я подавила в себе жгучее желание как следует треснуть проректора переписью и лицемерно вздохнула:
– Даже жаль тех, кто испытывает настолько сильные заблуждения… Я направлялась вовсе не к вам, фэсс Аэлмар. И никогда не направлюсь к вам.
С самым независимым видом я продефилировала мимо дракона, а в спину мне полетело:
– Жаль тех, кто поверил, что ты можешь прорицать, Хэллия. Потому что это всего лишь вопрос времени.
Вопрос времени? Ага, как же! Да я помирать буду – не обращусь к нему за помощью!
Фэсс Иссаволь открыл мне на удивление быстро. Несмотря на то, что, судя по всему, принимал душ. Об этом говорили мокрые волосы оборотня, а так же его покрытый влажными каплями обнаженный торс.
Кстати, довольно-таки впечатляющий торс, надо отметить.
Королевский ревизор обрадовался мне, как родной, и посторонился, пропуская в свой покой.
Резко изменив намерение просто отдать перепись и уйти, я сладко-сладко улыбнулась Иссаволю и прошла в его комнату.
Однако испепеляющий взгляд Джерласса Аэлмара поймать все-таки успела.
И не подумав накинуть рубашку на свое мускулистое тело, фэсс Игорях с видимой благодарностью принял мой талмуд.
– Я хотел поблагодарить вас, фэссарина Сенфрид, – ничуть не смущаясь, проговорил королевский ревизор, кладя принесенную мной перепись на стопку других. – Вся документация в образцовом порядке. А еще... У вас очень необычный почерк. Словно цветочная гирлянда…
– Надеюсь, это не мешает его разборчивости, – смутилась я.
В конце концов, не так уж и часто передо мной щеголяли полуобнаженные мужчины.
– Совсем наоборот, – улыбнулся оборотень. – По-моему, это очень красиво. То, что вы следите за архивом, вне всякого сомнения, заслуживает огромного уважения. Надеюсь, ваш труд достойно оплачивается?
Что? Мне показалось, я ослышалась, поэтому переспросила вслух.
– Ну как же, согласно недавнему указу Его Величества, подработка студентов в академии должна быть вознаграждена должным образом, – поведал Иссаволь.
Я открыла было рот, чтобы рассказать ему, что никаких дотаций за свою писанину не получаю. И вообще делаю это в качестве наказания, назначенного злобным и несправедливым проректором, но вовремя его закрыла, резко передумав жаловаться на Аэлмара.
Хотя очень хотелось!
А то я тут на него пожалуюсь, а он в ответ любезно сообщит о моем нарушении пункта про помолвку в договоре с академией.
Молчание – золото, как говорится. Поэтому пришлось сообщить ревизору, что мой труд оплачивается в полной мере.
– Как вообще вам… обучение, фэссарина Хэллия? – спросил ревизор с участием. – Не испытываете ли трудности ввиду того, что вас окружают одни крылатые существа? Как королевский назначенец, я должен знать, что вы… не испытываете притеснений от других рас. И разобраться с этим, если такое имеет место быть.
Я с ходу могла назвать ему сразу двух представителей драконьей расы, с которыми нужно было разобраться, но вместо этого поспешила уверить оборотня, что нахожусь в совершеннейшем порядке.
Иссаволь искренне порадовался этому факту, а я решила, что не могу больше пользоваться его гостеприимством.
Однако мужчина меня остановил.
– Фэссарина, подождите… У меня к вам одно деликатное дело, о котором я уже несколько дней не решаюсь поговорить с вами.
Заинтригованная, я остановилась в дверях. Я пару раз приносила ему свои переписи, он всегда был вежлив и доброжелателен, но не более.
Какое может быть деликатное дело у королевского ревизора ко мне – простой дриаде?
– Вы не откажете… – начал Игорях. – Не откажете ли вы мне в чести посетить со мной королевский бал в честь Дня Одоления, фэссарина Хэллия?
Королевский бал? Я ожидала чего угодно, но только не этого!
– Понимаете, я не любитель такого рода мероприятий, да и не бывал на них приглашен, если уж совсем честно. Сам я родом из небольшого городка. Триво, может, вы слышали…, – волнуясь, продолжил ревизор. – В последнее время я наблюдаю некое продвижение по службе. И назначение в эту академию подтверждает сей факт… Мне пришло приглашение от самого Его Величества, что, как вы понимаете, налагает определенные обязательства. Я должен явиться с парой. И был очень благодарен, если бы мне составила ее такая красивая и умная спутница, как вы.
Вот уж что-что, но сейчас мне явно не до балов. Тем более королевских.
– Вы не подумайте, это вас ни в коем случае вас ни к чему не обяжет, – улыбнулся Иссаволь, коснувшись моей руки. – Зато очень вы поможете одному оборотню, который не имеет знакомств в высшем свете, тем более… с фэссаринами
Улыбка у него, кстати, была чудесная. Как вот тут не согласиться?
Бал, бал у короля…
Это мой папенька такое любил. Можно сказать, не вылезал с этих самых балов.
Наверное, было б интересно посетить хоть один, чтоб понять, что он в них нашел.
Не успела я как следует обдумать мысль о королевском торжестве, которая нравилась мне все больше и больше, как прямо за поворотом оказалась притиснута к стенке.
Побег ядовитого плюща хищно потянулся из моей ладони, чтоб наказать наглеца, но тут же с жалобным видом нырнул обратно, обожженный боевой магией.
– С этого дня вы будете отправлять переписи Иссаволю только с посыльным, – послышался спокойный голос проректора, так сильно контрастирующий с тем, как крепко он прижал меня к стене.
– Как скажете, фэсс проректор, – в последние два слова я вложила столько яда, сколько смогла. – А теперь не были бы вы так добры отпустить меня?
Добр он не был. Вместо этого склонился ко мне совсем низко.
Вот о чем он думает? Сейчас кто-то, да хоть тот же самый Иссаволь пройдет и увидит.
Но, кажется, в данный момент проректор не думал. Или думал, но явно не головой.
