Сердцем, как минимум.
– Только моя… драгоценная… – прошептал дракон, не отрывая взгляда от моих губ.
Я потянулась к нему, якобы собираясь поцеловать, а после, воспользовавшись его отвлеченностью на это занятие, смогла-таки высвободиться.
Боевой маг – ему ничего не стоило вернуть меня и получить свой поцелуй сполна. Судя по огненному взгляду, именно это Аэлмар собирался сделать.
И лишь появление профессора Тональ помешало ему это сделать.
Нет, определенно королевский бал вместе с фэссом Игоряхом Иссаволем посетить мне все-таки стоит.
А то указывают тут всякие драконы-проректоры! Собственнические намерения проявляют…
В пекло его, в пекло гада-дракона!
Там ему самое место.
ГЛАВА 18. Преданья старины глубокой
Оно было отвратительно.
Вот честно.
Я всегда крайне положительно относилась ко всяким там жучкам, паучкам и червячкам. Даже со змеями дружила. Живность – она живность и есть. Дриадья Праматерь не зря ее создала – каждой букашке, каждому кустику хватит места под солнцем.
Но только не этому! Не этой омерзительной твари, что встретила нас в аудитории по истории королевства.
Казалось бы, и предмет-то такой спокойный – не то, что боевая магия какая-нибудь.
Но беда пришла, откуда не ждали.
У нее (этой твари в смысле!) было длинное червеобразное тело размером в два человеческих роста, осклизло блестящее влажными черными сегментами. Помимо этого у создания имелись многочисленные красные ножки, а также расположенные на них присоски цвета сырого мяса, которые, надо полагать, были неким подобием челюстей. Глаз у чудовища был почему-то только один, похожий на человеческий, что смотрелось откровенно жутковато. Бонусом шли шипы, покрывающие все тело сей гадости.
Которое явно ничуть не было творением Дриадьей Праматери! Тут, скорее, приложили руку шеликуны. Причем все разом. Хотя б даже они убоялись, думаю.
Студенты с выражением крайнего омерзения на лицах обступили образину, которая уютненько заняла все место между преподавательской кафедрой и студенческими столами.
Но многие даже подойти не рискнули. Особо впечатлительная фея Лисени Гридек, зажав рукой рот, скрылась в коридоре.
– Это что за… – в безуспешной попытке подобрать подходящее слово, отражающее всю степень моего отвращения, я поморщилась.
– А это как раз то, о чем я тебе рассказывал, – отозвался Ульвар Мортен, занимая на скамье место рядом со мной.
Мортен уверенно опередил вампира Эла Куртоля, которому ничего не оставалось, как усесться рядом с оборотнем. Лекция по истории была строенной у факультетов некромантии, артефакторики и природной магии.
– Что-то не припомню, чтоб ты рассказывал мне про огромную омерзительную и явно хищную многоножку, – выгнула бровь я.
– Статую Аригуна и Ольфозы помнишь?
Как я могла не помнить? В последнее время все только и говорили, что об этой статуе и о Похитителе Яйца. За последние недели яйцо успело еще парочку раз пропасть, несмотря на все магические ловушки и даже охрану, выставленную руководством академии.
Однако стараниями доблестных метаморфологов, Заветное Яйцо каждый раз красовалось на прежнем месте. Каждый раз новое. Но каждый раз, увы, недолго.
– Так вот, именно эта красотка должна была из него вылупиться, – усмехнулся оборотень. – Артроплевра собственной персоной. Вернее, ее иллюзорное воплощение.
– Очень такое натуральное воплощение, надо сказать, – заметила я, не в силах смотреть на сороконожку – уж больно она была неприятна. – Теперь понятно, почему скульптор запечатлел момент, когда Аригун разбил последнее яйцо. Этот день надо как национальный праздник отмечать!
– Так он и есть праздник, – тут же радостно поведал Уль. – День Одоления. Вы разве не отмечаете?
Вообще-то мы с бабулей никаких светских праздников, в том числе Дней Одоления, не праздновали. Кроме истинно лесных торжеств – Благоволения Дриадьей Праматери, Жаворонков или Пролетья, к примеру.
Но в этом году я, возможно, отмечу это торжество в компании самого короля. Ведь фэсс Иссаволь упомянул, что бал у короля объявлен как раз-таки в честь Дня Одоления. Я еще хотела у кого-нибудь спросить, что это за день такой.
Вот как хорошо получилось – теперь даже спрашивать не надо.
– А почему ты решил что это именно… красотка? – зачем-то спросила я. – Может, это… мальчик…
– Самка, – уверенно заявил Уль. – Смотри, как узор на сегментах расположен. Вдоль. А у самцов, наоборот, поперечные полоски.
Честно говоря, я смотреть на это страшилище не хотела, будь оно хоть девочкой, хоть мальчиком.
Тем более в аудиторию явился профессор Карис. Как выяснилось, помимо природной магии наш куратор вел еще и историю королевства. И даже на этом, казалось бы, далеком от природомагии предмете, он не упускал возможности упомянуть о своем обожаемом магическом мхе.
– Тема сегодняшнего занятия, как вы уже, наверное, догадались (тут Карис положил руку многоножке прямо на голову, отчего некоторых передернуло, хотя все знали, что это лишь иллюзия), Столетняя война артроплевр и драконов. М-да уж, нелегкие были времена… Когда весь мир буквально кишел этими существами.
– Они были разумными? – спросила Трисба, не отводя опасливого взгляда от многоножки.
– Разумнее нас с вами, – ответил Карис. – У плевр потрясающе высокий уровень интеллекта. Очень старый и в каком-то смысле идеальный вид. С точки зрения выживания идеальный. Скорее всего, они просочились в наш мир из куда более древнего и жуткого мира вследствие неправильно закрытого портала. Кстати говоря, именно поэтому наше правительство пытается отладить жесткую систему контроля за порталами. На данный момент не так уж и успешно…
Это да. Стоит только вспомнить несанкционированный портал в таверне «Эльмгостский креол», который папа с Ерином там открыли для меня.
– Плевры, плевры… – продолжал меж тем Карис. – Проклятые хитрые твари, движимые лишь одной мыслью, одним инстинктом: жрать и размножаться, размножаться и жрать.
