«Мои действия… — мысленно вздыхал я. — Конечно рискну спасти пассажиров!»
Потом обзывал проверяющих выродками и уродами, скрипел зубами, но, сохраняя каменно-невозмутимое выражение лица, отвечал как положено:
— Активирую самоуничтожение. Последствия катастрофы в центре густонаселенного города в случае неудачного приземления могут привести к худшим последствиям и обернуться тысячами смертей граждан.
Мне было задано двести подобных вопросов! Конечно, проверяющие интересовались и более личными вещами, но логика властей красной нитью проходила по всему — мне следовало отвечать, что благополучие общества в целом важнее, чем жизни отдельных граждан, но граждане высших категорий важнее общества в массе. В этой философии прослеживался смысл: жизнь великого ученого, чьи исследования позволили справиться с извечным врагом человечества — раком, — ценнее для человечества, чем жизнь наркомана, убивающего ради дозы. Но это была рациональная философия роботов, отдававшая мерзким запахом нацизма.
Были вопросы и о негражданах, но в отношении них я четко придерживался линии, которую пропагандировал в своих лекциях мистер Ковач: неграждане — биомусор, гниющая язва на теле цивилизации.
Последний вопрос, заданный психологом, поставил меня в тупик:
— Ванильное или шоколадное мороженое?
— Ни то, ни другое. Кокосовое.
Хмыкнув, он что-то пометил у себя на планшете, после чего широко улыбнулся, в конце концов проявив эмоции, и кивнул:
— Блок психологического тестирования завершен, претендент. Поздравляю, вы добились прекрасного результата: тысяча двести баллов. Я рекомендую комиссии присвоить вам гражданство категории не ниже E, однако, как вы понимаете, итоговая категория будет зависеть от числа баллов, набранных вами по всем блокам, и решения гражданской комиссии. Успехов на завтрашнем блоке оценки знаний, претендент Шеппард!
И даже несмотря на его дружелюбие и высочайшую оценку, после психологического тестирования осталось омерзительное впечатление. Словно проверяющий, помесив дерьмо голыми руками, сунул пальцы прямо мне в душу.
С Уэсли я встретился там, где вероятность найти его стремилась к бесконечности: в столовой. По длинным очередям, в конце одной из которых стоял соклановец, я понял, что мой психологический тест длился дольше, чем у остальных. Тем более что Уэсли, который и так не отличался скоростной ходьбой, а после бега вообще передвигался в черепашьем темпе, стоял уже в середине очереди.
Гомон вокруг стоял такой, что приятель, когда я встал рядом, закричал мне в ухо:
— Шестьсот тридцать баллов! — Он поднял руку и постучал по браслету. — Итого уже больше полутора тысяч! Гражданство, считай, в кармане. А ты?
— Без семидесяти пяти две тысячи, — ответил я.
Лицо Уэсли вытянулось, он изумленно поцокал языком, покачал головой и показал мне большой палец. И он еще раз удивился — когда я, встав в конец другой очереди, подошел к экзаменатору одновременно с ним. Фортуна сегодня явно со мной.
Минуты через полторы мы с Большим По дали друг другу «пять», заработав еще по три балла у раздатчика упсов. Поели и, дойдя до моего номера, распрощались.
— Не буду желать спокойной ночи, — сказал Уэсли. — Спать мы сегодня будем паршиво, ты уж поверь.
— Думаешь, опять разбудят среди ночи?
— Хуже. — Толстяк почесал складку под подбородком, нахмурился. — Кузен рассказывал, в ночь перед проверкой знаний могут устроить стрессовую ситуацию. Прям реально стрессовую, такую, что можно пересраться.
— Например?
— Начнут водой заливать или, наоборот, подожгут. В номере у одного парня в прошлом году стены начали сжиматься, прикинь? А двери заклинило.
После тестирования, приучив себя подавлять настоящие чувства, я будто бы окаменел душой. А сейчас по камню побежали трещины, заветвились, каменная корка треснула, лопнула… теперь пришлось возмущение подавлять.
— Зачем они это делают? Что за бред?!
— Не бред! — не согласился он. — Типа оценивают, как ты переносишь стресс, как владеешь собой в критических ситуациях. Ну, знаешь, как у астронавтов. В общем, главное помни, что выход всегда есть, в этом суть — чтобы ты не запаниковал, а нашел решение.
Мимо прошла девушка, колыхая большой грудью, едва скрываемой спортивной майкой. Она держала стаканчик из-под упса и на ходу его грызла. Большой По проводил ее тоскливым взглядом, направленным не на прелести девушки, которые и с заднего ракурса были выдающимися, а на стаканчик из клетчатки.
Я хлопнул его по плечу:
— Ладно, хорошего сна в перерывах между стрессовыми ситуациями, Уэсли.
— Ага, — ответил он. — И тебе, Алекс.
Как бы я ни устал за день, уснуть сразу не удалось. Мозг как будто вскипятили, отчего он пульсировал, простреливая разрядами тока от нейрона к нейрону, что отдавалось болью даже в скулах. Сказывались и недосып, и недоедание, и бешеные нагрузки — как физические, так и умственные. Да еще и хаос мыслей в голове…
Потому я долго лежал с закрытыми глазами, ворочался, сгибал и разгибал ноги, чтобы унять боль в коленях и икрах, и докрутился до того, что дождался первой стрессовой ситуации, так и не успев подремать.
Вот только организовали ее не служащие Центра оценки.
Как и прошлой ночью, створка двери бесшумно поднялась, и на пороге появился силуэт, немного нескладный и угловатый. Гостья перешагнула порог и остановилась. Я не видел ее лица, но знал, что это она. По фигуре, движениям и по аромату духов, все так же будоражащему кровь. Чертовы феромоны…
Наверное, ее зрение приспособилось к темноте каморки не сразу, поэтому она с полминуты просто стояла и смотрела куда-то мимо меня.
— Здравствуйте, мисс Клиффхангер, — тихо сказал я.
Она вздрогнула, взяла себя в руки и дала команду ИскИну здания:
— Включить освещение на сорок процентов!
Мягкий теплый свет медленно пролился по потолку. Хлоя непринужденно, как старая знакомая, села на кровать. Сегодня ночью она так же была без очков, но легкомысленное платье сменила более удобная одежда — штаны и безразмерное худи. Голова Хлои пряталась в капюшоне, потому силуэт и выглядел угловатым.
— Привет, Алекс, — тихо сказала женщина и заговорщически подмигнула. — Не хотела резко тебя будить, а ты не спал, оказывается. Как прошел твой день? Успешно?
— Почти две тысячи баллов.
— Знаю, — улыбнулась она. — Ты молодец. Если совсем не завалишь блок проверки знаний, гражданство у тебя в кармане. Я член гражданской комиссии, так что за категорию A не переживай. Видишь, я сделала все, что обещала, как ты и просил. Тисса найдена, она жива и здорова, тесты идут как надо. Дело за тобой.
— Мы же договорились, что подпишем договор после тестов? — Я поднялся и сел, сложив ноги по-турецки. — К чему такая спешка?
