Спрятав сжавшиеся кулаки за спину, я сдержал бурлящие эмоции… но хватило меня ненадолго. Меня прорвало:
— Да к черту вас и ваше предложение! — Вовремя одумавшись, я понизил голос: — Что мне с вашего гражданства? Я же и без того миллиардер! Ничего не изменилось, я все та же «угроза» и клянусь, что призову всех Спящих! Добьюсь максимального развития статуса, и тогда вам придется взять меня на работу в «Сноусторм, а это автоматически влечет выдачу гражданства…
Хлоя промолчала, не дождалась продолжения и пошла к выходу. Я развел руками:
— Короче, не понимаю, что для меня изменится.
— О, Алекс, сегодня ты поймешь, — обернувшись, зловеще пообещала Хлоя.
Глава 7. Домой!
Странно, но я не чувствовал себя раздавленным. Даже наоборот, испытал неожиданное облегчение.
Наверное, подсознательно я всегда, с того самого момента, как стал проблемой для «Сноусторма», знал, что так и будет. Или я стану их ручным питомцем, или меня смешают с грязью — третьего не дано. Временное помутнение, которое со мной случилось в стенах Сковородки, когда, вымотанный от недоедания, недосыпа и стресса, я готов был сдаться и запросить покоя, напрочь выветрилось из разума, стоило Хлое объявить результаты. Спокойной жизни не будет.
Уэсли Чоу ждал меня в холле и сразу дал понять, что знает о моем провале, кивнув на табло: «Алекс Шеппард: тест на гражданство провален». В руках он держал мой рюкзак.
— Это из-за Диса?
Никаких утешений, ободрений, в которых я не нуждался. Обычный вопрос, и ответ Большой По имел право получить.
— Да.
— Понятно. — Кивнув, он протянул мне скудные пожитки. — Наши комнаты освободили, выставили личные вещи у стойки регистрации. Я прихватил твой рюкзак, никто ничего не сказал, им, похоже, вообще наплевать.
— Спасибо.
Я достал и надел бейсболку. Закинув рюкзак на спину, окинул взглядом холл. Далее прямой коридор вел к выходу, за которым наверняка уже столпились журналисты. Точно столпились — до нас доносились крики, пока отдаленные и приглушенные стенами.
Уэсли как будто услышал мои мысли:
— Что думаешь сказать медийщикам?
— Не знаю, могу ли вообще что-то говорить.
— Придется, — сказал Уэсли. — Твои достижения в Дисе дают тебе право на гражданство, причем высокой категории. А тебя вообще его лишили… как и меня.
— Тебя-то за что? Ты вроде неплохо шел по баллам?
— Тебя обломали из-за Диса. Понятно, что ты мешаешь корпорации, но как именно, я пока не сообразил. А меня обломали из-за тебя.
— Что? Как так?
— Непрямая проверка на благонадежность, — ответил он, и я понял еще до того, как он пояснил: — Яблоко. Оно было слишком вкусным. Настоящие не такие, я пробовал.
— Что с ним не так?
— Оно было нашпиговано бустером мозга. Клиффхангер тебе его дала? Она так сказала.
Я промолчал, и Уэсли печально вздохнул:
— Еще она сказала, что ты знал о бустере.
— В яблоке? Понятия не имел.
— Все равно глупо, Алекс, очень глупо. Бойтесь данайцев, дары приносящих… Если бы ты сказал, откуда яблоко, я бы сразу понял, что дело нечисто. Слышал такие истории. В прошлом году…
— Ты меня винишь в том, что стал оницо? — перебил я. Теперь, когда сам стал оницо, я начал использовать это слово запросто, без всякого стеснения. — Ты мог отказаться.
— Мог. Виню ли я тебя? — Уэсли пожал плечами. — Я не ищу виноватых. Предпочитаю искать собственные ошибки. Но глупо отрицать, что есть логическая цепочка, в которой ты угостил меня допинговым яблоком, а я из-за этого провалил тесты. Причинно-следственная связь, слышал?
— Ты мог отказаться, — на автомате повторил я, погруженный в свои мысли.
— А ты мог быть откровеннее, — проворчал Большой По. — Ладно, забыли. Если бы не твой статус и будущие приключения в Дисе, я бы, наверное, посчитал, что жизнь кончена. Нашел бы самую дешевую каморку, взял контракт на первое же крафтовое ремесло и работал бы без продыху, надеясь накопить на нормальную капсулу.
— Капсулой мы тебя обеспечим.
— Вот! — Уэсли улыбнулся, подняв указательный палец. — А потому путь к гражданству еще открыт, и мы проложим его через Дис.
— Проложим, ага, — хмыкнул я. — Если бы они учитывали достижения в игре, мне дали бы гражданство автоматом.
— Э нет, брат, это так не работает. Я слышал, что у негражданских персонажей есть какая-то особая шкала, учитывающая все достижения с момента появления.
— Появления чего?
— Как чего? — удивился он. — Этой самой шкалы. Точной механики никто не знает, «Сноусторм» такие вещи не разглашает, но ежу понятно, что в зачет идут уровни, достижения, прогресс ремесел, репутация с фракциями и все такое. Так что нам обоим придется начинать заново.
— Заново-заново?
— Да нет, теми же персонажами. Говорю же, появится дополнительная шкала прогресса… э… скажем, репутации с фракцией «Граждане планеты Земля». Ну, типа того… А еще…
Договорить ему не дал пронзительный писк наших браслетов, следом за которым равнодушный женский голос настойчиво потребовал, чтобы мы немедленно покинули здание. Причем обращались к нам обоим не как к претендентам, а как к лицам, не имеющим гражданства.
Переглянувшись, мы с Уэсли неспешно направились через холл к выходу.
— Так что там случилось в прошлом году? — спросил я. — Ты говорил, слышал истории вроде нашей.
— А, ну да! В прошлом году одной девчонке неправильно посчитали баллы за спортивные дела, дали раза в два больше, чем она заслуживала. Она промолчала, а для комиссии это стало поводом лишить ее гражданства. Еще один чувак получил у робота-раздатчика два упса вместо одного. Его тоже завалили.
— Зачем это им?
— Думаю, у них нормативы по отсеву, — ответил Уэсли, непроизвольно посмотрев на двери зала, где решилось наше будущее. — Они стараются держать количество граждан на одном уровне, а учитывая программы омоложения…
— С каждым годом мест для граждан на планете все меньше, — закончил я мысль. — Понятно.
— Не на планете, а в районах с незасранной экологией и нормальным воздухом, — поправил он. — Долбаные аристо живут в замках с десятком-другим спален и туалетов. Вот скажи, Алекс, на хрен им десять спален и столько же толчков? Им западло срать в один и тот же?
— Тема сранья для тебя так важна? — улыбнулся я.
— Твою мать, Шеппард, не бей по больному…
На выходе мы сдали опостылевшие браслеты. Первым пошел Уэсли, следом я…
…и тут же чуть не ослеп от множества вспышек голокамер, особенно ярких в сумерках. Прикрыв глаза, я с наслаждением вдохнул свежий воздух. На улице было тепло, но после духоты Сковородки летний ветерок приятно охлаждал кожу.
