Полупустой вагон как нельзя лучше отвечал потребности спокойно всё обдумать. Единственной соседкой по плацкарту оказалась словоохотливая старушка, немедленно взявшая над «бедненьким анжанером» продуктовое шефство. Мякиш мило шутил, улыбался и ел с расстеленной газетки пирожки и жареную курицу, пока старушка не удовлетворила свои меценатские потребности и не устроилась спать. И весь остаток пути ему почти никто не мешал.
Ещё несколько часов после поезда, проведённые в рейсовом автобусе и попутной машине, не запомнились вообще. Привычно проверив, не следит ли кто за пенсионером в мятой шляпе, Мякиш погружался в собственные мысли и возвращался к реальности лишь тогда, когда за окном начинали мелькать жилые постройки очередного населённого пункта. Тогда он доставал из кармана сложенную в несколько раз карту, прикидывал, сколько осталось ехать, и снова замирал, слепо глядя в окно.
Конечный пункт своего путешествия Мякиш выбрал неслучайно. Пытаясь собрать информацию о пропавшем друге, он быстро вычленил среди потоков поступающих данных ничем не примечательный городок, каких вокруг Зоны имелось немало. Но именно здесь, по данным информаторов, чаще всего мелькали торговцы артефактами, слонялись люди, подозрительно похожие на сталкеров, и встречались между собой лидеры самых крупных бандитских кланов.
Отсюда и следовало начинать поиск того, кто смог бы отыскать «взорвавшееся озеро», а потом и сталкера, приютившего капитана и двух генералов. Но сперва Мякишу требовалась информация. И полученная, желательно, как можно ближе к первоисточнику.
Чуть менее суток понадобилось Мякишу, чтобы из отставного ветерана-пенсионера превратиться в свободного художника Мякишева. Как и несколько лет назад, он примерил на себя образ чудака, прибывшего к границам Зоны, чтобы вдыхать таинственный воздух, наполненный загадками, и черпать из окружающей обстановки вдохновение полной ложкой.
Запустив эту версию ещё мутному типу, что подвозил его, Мякиш подкрепил её подробностями, замучив дурацкими рассказами портье, провожавшего его до двери номера, а затем и бармена из ресторана при гостинице.
Вечер ещё не закончился, а художник Мякишев уже всем местным стукачам не просто набил оскомину, но и внушил откровенную неприязнь, мешая собирать действительно ценную информацию.
Гостиничный бар постепенно наполнялся народом. Мякиш уже достаточно покрасовался, чтобы вызвать к себе внимание местной публики, поэтому, взяв бутылку виски и оставив на стойке щедрые чаевые, перебрался за столик в углу.
Глядя на разномастный люд, Мякиш почувствовал, как его накрывает волна дежавю: словно не было всех этих лет, не было смертельно опасной прогулки по лесам, набитым ловушками, в обществе пленённого бандита, не было настоящего ада на Поле Чудес, где погиб хороший мужик – сталкер Кремень. Словно художник Мякишев впервые оказался в призонном городке и только-только начинал собирать такую нужную для родного ведомства информацию.
Худой невзрачный тип появился рядом со столиком незаметно, точно вырос из-под пола. С трудом сконцентрировав на нём пьяный взгляд, художник Мякишев громко икнул и осведомился самым учтивым голосом:
– Стакан есть?
– Найдётся, – тихо сказал незнакомец, поднимая вверх указательный палец.
– Садись, – по-хозяйски скомандовал Мякишев и принялся неловко открывать бутылку.
Услужливый официант принёс сразу четыре стакана, и Мякиш тут же наполнил два из них до половины.
– Ты что, халдей, льда не мог сразу принести? – грубо спросил он удаляющегося официанта.
– Сейчас принесёт, – успокаивающе пробурчал невзрачный тип. – Что ищет свободный художник в наших красивых, но не слишком гостеприимных местах? Могу помочь решить любые вопросы.
– Ух ты! – радостно удивился Мякишев и залпом осушил свой стакан. – Вот сразу ты мне понравился. Пей!
Незнакомец осторожно взял свой стакан, скорбно пожевал губами и сделал маленький глоток.
– Мне нужен смелый человек… Нет, не человек, сталкер!
– Тихо-тихо, – нервно сказал тощий тип, озираясь по сторонам. – Не надо подобные слова произносить так громко.
– А, понял, – пришлось перейти на громкий заговорщицкий шёпот. – Кругом уши и полиция, да?
– Лучше, вообще громко ни о чём не говорить, – нетерпеливо пояснил собеседник. – Зачем тебе сталкер? Нужна экскурсия за периметр? Как далеко?
– Не, – помотал головой Мякишев. – Посмотри на меня, ну какая мне экскурсия? У меня есть мечта, понимаешь?
– Пока не очень.
– Я хочу нарисовать самое красивое в мире озеро, понимаешь?
– Не особо, – явно теряя терпение, сквозь зубы процедил незнакомец.
– Почему? – изобразил недоумение Мякишев и икнул. – Ведь самое прекрасное озеро находится тут, в Зоне!
– Тихо ты! – цыкнул на него тощий, снова нервно оглядываясь по сторонам. – Какое ещё озеро в Зоне? С чего взял, что такое есть?
– А-а-а, – разочарованно протянул Мякишев, – так ты и сам ничего не знаешь. Фу, тоже мне, решала. Даже я, никакой не сталкер, и то знаю, что где-то в самой опасной части Зоны есть изумительной красоты озеро! Вот его-то я и хочу нарисовать.
– В Зоне много чего есть, – хмуро сказал тощий. – В том числе и озёра. Откуда мне знать, какое именно тебе нужно?
– А оно, говорят, рвануло недавно, – скорчил озадаченную гримасу Мякишев. – Вот не знаю, как такое возможно, но говорят. И стало безобразным. Хочу найти это озеро. Но сам туда не пойду, ясное дело. Куда мне? Нужен человек, который это озеро найдёт, сделает фотографии с разных ракурсов и мне доставит. А я по фотографиям нарисую изумительную картину. Там будет и прекрасное озеро, и безобразное тоже. В одной картине, представляешь? Это будет шедевр! Нетленка!
– Зачем было сюда для этого ехать? – хмуро спросил тощий. – Заказал бы через интернет. Много сталкеров сейчас…
– Да-да-да, – перебил его Мякишев. – Сталкер из соседнего подъезда найдёт любое озеро в том же интернете, подредактирует картинку и вытянет из меня мешок денег. Нет! Человек должен уйти через границу при мне, а на нём должна висеть камера непрерывной съёмки. Я же буду его и встречать. И только убедившись, что запись нигде не останавливалась, выдам всю сумму.
– На это никто не подпишется.
– По моим прикидкам, – сказал Мякиш, резко сбрасывая игривый тон, – вся работа займёт не более трёх-четырёх дней. И за это я плачу тридцать кусков.
– Тридцать кусков чего?
– Ты знаешь чего.
– С непрерывно включённой камерой? Таких дураков не найдёшь.
– Были бы умными, – жёстко сказал Мякишев, – давно бы добровольно с такими камерами ходили. Чтоб хоть друзья могли узнать, как и где ходок богу душу отдал.
– А ты не так прост, как кажешься, – с новыми интонациями в голосе сказал тощий, вглядываясь в небритое круглое лицо с непроницаемо пьяными глазами.
