Ответа не последовало.
В этот момент со стороны части показались два белых пятна света. Форе – конец. И опять отсчёт пошёл на секунды. Сердцебиение участилось.
– Слушай внимательно! Шанс удрать у нас есть, но не на этой тачке. Как только я остановлюсь, ты побежишь в посадки и как-нибудь привлечёшь их внимание. Я спрячусь на другой стороне дороги с автоматом. Не ссы! – добавил Антон, когда Лопухов слабо попытался возразить. – Убивать я никого не стану, пугану только. Когда они направятся к тебе, я заберу их тачку. Ты при первой же возможности беги вперёд, вдоль дороги и жди меня на обочине. Понял?
Лопухов молчал.
Пришлось наотмашь ударить его кулаком в грудь так, что тот вздрогнул.
– Понял?!
– Да! Да! Понял! – рядовой пыхтел, как паровоз, и мелко дрожал.
Свет фар мелькал сквозь деревья за ближайшим изгибом дороги.
Остановив машину на обочине, Антон пихнул Лопухова в плечо:
– Давай, двигай!
Тот вывалился из машины, сразу споткнулся обо что-то, чуть не упал, но удержался на ногах и побежал к деревьям.
– Не подведи, Лопухов, – пробормотал Антон.
Оставил военную колымагу, а сам перебежал через дорогу и залёг в низине. Хотя и не собирался ни в кого стрелять, но с предохранителя автомат снял и передёрнул затвор.
Укрытый темнотой, он, не поднимая головы, слушал приближающееся рычание дизельного двигателя, и через несколько секунд чёрный внедорожник заскрежетал шинами по гравию, останавливаясь возле армейской машины. Из окон в обе стороны тут же вытянулись лучи белого света от мощных фонариков.
Антон вжался в землю, скрываясь за небольшой кочкой.
Двигатель затих, щёлкнули замки дверей, и несколько человек вышли из внедорожника.
– Sehen sie etwas? – раздался в темноте негромкий голос.
– По-русски! Сколько раз повторять?! – зашипел другой.
– Он всё ещё думает, что девочек в баре снимает, которые ведутся на его «schnaps, schnaps und gehen in main Zimmer», – хохотнул третий.
– Хватит зубоскалить, – вновь осадил второй. – Идите искать!
– Да никуда он не денется, – отмахнулся первый уже на весьма неплохом русском.
«Нихрена себе! – изумился Антон, не ожидая услышать иностранную речь. – Кто же это такие?!»
Чувствовали себя преследователи самоуверенно. Что же, это только на руку!
Давай, Лопухов, не тяни!
Но со стороны посадок не раздавалось ни звука. И с каждой секундой, вероятность того, что рядовой дал дёру, всё больше обретала реальность.
«Вот гадёныш, неужто кинул?!» – промелькнула досадливая мысль.
– Эй! – раздался в следующий момент голос Лопухова.
– Наконец-то! – пробормотал Антон и сам собрался с духом.
– Эй! Он… он туда побежал…
Лучи фонарей мгновенно устремились в сторону посадок.
– Вижу его, – среагировал один из преследователей.
Антон приподнялся и увидел, как они сорвались с места и побежали к деревьям.
– Стоять!
– Слева обходи!
– Aufholen! Schneller!
Но чуть погодя из голосов преследователей исчезло веселье, и появилась злость. Вероятно, Лопухов, подстёгиваемый страхом, задал знатного стрекача.
– Чего зеваешь?!
– Не мешайся!..
– Сейчас в сторону полигона уйдёт!..
Потом игры и вовсе закончились.
– Хватит придуриваться! – крикнул старший. – Ян, пугни его!
Следом раздались сухие щелчки пистолетных выстрелов. Им вторил треск расщепляемого дерева и лопающейся коры.
– Отлично! Загоняй ко мне!
– Только не повреди объект!
Ещё выстрелы.
Преследователи охотились на Лопухова, как на дичь.
«Значит, не повреди объект», – мысленно отметил Антон, понимая, что речь шла именно о нём, а не о рядовом. Представил, что сейчас испытывал парень, по которому вели огонь, невольно передёрнул плечами и решил больше не тянуть время.
Посчитав, что преследователи уже достаточно увлечены погоней, он, стараясь двигаться как можно тише, направился к внедорожнику.
Затаив дыхание, Антон подкрадывался к машине. Во рту в который раз пересохло, слух обострился настолько, что шорох травы под ногами казался оглушающе громким, но при этом появился какой-то странный азарт. А фраза «не повреди объект» здорово разозлила.
Двери внедорожника оказались открыты, салон пуст. Значит, все четверо ушли на охоту.
Пригнувшись, посмотрел под машину: лучи фонарей мельтешили на другой стороне дороги возле посадок. Из Лопухова получилась отличная приманка, даже лучше, чем Антон рассчитывал. Он надеялся, что с парнем ничего не случится, но укол совести всё же ощутил. Кто мог предположить, что будут стрелять?!
Изо всех сил вынуждая себя двигаться не спеша, Антон подобрался к водительскому сиденью, протянул руку под рулевую колонку и принялся шарить. Ключа в замке зажигания не оказалось. Он воспринял это совершенно спокойно: по-другому и быть не могло, хотя и хотелось бы.
То ли воздух пошевелил волосы на затылке, то ли ухо уловило скрип камешка под резиновой подошвой, но Антон почувствовал, что рядом кто-то есть.
Резко развернулся в сторону движения, одновременно вскидывая автомат. Ствол едва не ткнулся в бородатую морду плечистого мужика – одного из тех, кого он видел на КПП, когда его везли в часть. Водителя внедорожника.
В руке тот держал пистолет, направленный Антону в лицо. Сердце ухнуло куда-то в пятки и, кажется, перестало биться. Страх снова разбудил воспоминания, а те в свою очередь придали решимости. Антон сам почувствовал, как меняется в лице, как исчезает волнение, будто отсечённое ледяным топором, как холод от этого самого топора мгновенно вливается в жилы и студит кровь.
– Патрон в стволе. Предохранитель снят. Режим очереди, – едва слышно, не узнавая собственный голос, проговорил Антон. – Приказа «не повреждать объект» у меня нет.
Напугать здоровяка он не рассчитывал. Но надеялся, что если тот профессионал, то не станет рисковать жизнью напрасно. Секунды превратились в бесконечность. Мысли сменяли одна другую.
Готов ли он – Антон – стрелять? Нажмёт ли на спусковой крючок? Сможет ли убить незнакомого человека, который пока не сделал ему ничего плохого?.. Скорее всего нет. Он не такой. Он не как эти парни, которые без раздумий открыли огонь по Лопухову. Кстати, а что с рядовым? Может, лежит сейчас под деревьями, с простреленной грудью или животом, корчащийся от боли, умирающий, истекающий кровью или уже мёртвый, с продырявленной головой?
