От охватывающего ужаса начинало трясти. Как же хотелось, чтобы Барс сейчас находился поблизости. С ним ничего не страшно. И пусть он часто злился и огрызался, но это из-за артефактов. Сашка понимал. Ведь Барсу приходилось даже хуже, чем ему.
Из ветвей на поваленных деревьях раздался протяжный не то вой, не то стон, заставивший волосы зашевелиться.
Побелевшие пальцы стискивали рукоять ножа, лезвие которого казалось ничтожно маленьким, хрупким, попросту жалким. Собственно, таким же ощущал себя и Сашка. Жалким. Слабым, испуганным ребёнком, оставленным на произвол судьбы.
Он вжался спиной в шершавый ствол, схватился одной рукой за сучок и смотрел на барьер внизу широко раскрытыми глазами, боясь моргнуть.
Неожиданно шевеление прекратилось. Ни дыхания, ни шороха, ни малейшего движения. Казалось, что от напряжения начнут лопаться мышцы.
Прошла минута, за ней ещё одна. Но будто целый час.
Отыскав где-то в глубинах своей сущности крупицы смелости, Сашка подался вперед. Едва сдвинулся с места, как из ветвей снизу в его сторону устремилась окровавленная конечность неведомого существа.
Сашка закричал.
Так он не кричал ещё ни разу в жизни.
Отпрянул, отпустил сук, за который держался, и, взмахнув руками, полетел вниз.
Дыхание перехватило. Перед мысленным взором сразу появилась картина, как он, распластанный на земле, лежит со сломанным позвоночником, а мерзкая тварь неспешно перебирается через барьер, подходит, впивается острыми, как кинжалы, зубами и начинает пожирать его, ещё живого, но уже беспомощного…
Сашку дёрнуло с такой силой, что зубы клацнули, едва не откусив язык. Он повис вниз головой, даже не успев как следует прочувствовать свободного падения. Сашка посмотрел вверх и понял, насколько ему повезло: по чистой случайности нога, соскользнув с опоры, зацепилась за лямку одного из рюкзаков, растянутых между веток.
На этой лямке он и висел. Во время рывка пальцы, державшие нож, разжались, и единственное Сашкино оружие исчезло в траве. Отлично. Теперь тварь, пробирающаяся к нему, сможет откусить лакомый кусочек от подвешенной тушки совершенно беспрепятственно.
Паника, наконец, завладела им целиком, заставив извиваться и дёргаться, совершенно не задумываясь о последствиях.
В ушах шумело – это кровь прилила к голове. Поэтому Сашка не сразу разобрал звуки, доносившиеся со стороны поваленных деревьев. Они были такими странными и неуместными и настолько диссонировали с происходящим, что подсознание невольно выделило их и заставило обратить внимание.
Испуганный Сашка замер, ожидая худшего, но, к удивлению, ничего страшного пока не происходило. Воображение рисовало, что неведомое существо подкрадывается откуда-то сзади, что оно совсем рядом. Дуновение ветра принималось за смрадное дыхание чудовища, шелест листьев – за взмахи раздвоенного языка, скрип сучьев – за скрежет когтей, крошащих кору. Сашка постарался осмотреться.
Увидев на листьях кровавые подтёки в том месте, где существо пыталось пробраться, он едва опять не вскрикнул. Но в тот момент повторились звуки, которые вывели его из ступора:
– По… мо… ги…
Что это? Может, ветер сыграл злую шутку? Или местные твари научились подражать людям, чтобы заманивать сталкеров поближе и нападать на них, разрывая в клочья?
– Саш… ка.
– Барс? – И тут до него дошло. – Барс!
Ощущение, будто в прорубь окунули. На смену страху пришёл стыд.
– Барс! – снова воскликнул Сашка.
Он ничего не понимал, но знал одно: другу нужна помощь. Сразу сосредоточился на дальнейших действиях. Успокоился, постарался дотянуться до ближайшего сучка. Ухватился за него и принялся высвобождать застрявшую ногу.
И почему сразу так не сделал?! Болтался из стороны в сторону, визжал, как девчонка. Позорище!
Не переставая корить себя за то, что поддался страху и панике, Сашка вытянул ногу из лямки рюкзака, повис на сучке, обхватив его руками, а потом спустился на землю.
Хотел сразу броситься к завалу, сделал шаг, но остановился. Он уже пришёл в себя и начал соображать, поэтому осторожно позвал:
– Барс?
Ответа не последовало.
Сашка поискал глазами нож, заметил в траве блеснувшее лезвие, поднял его и почувствовал себя немного увереннее.
Кровавые следы на листьях служили отличным ориентиром, к ним он и направился. Стараясь двигаться бесшумно, Сашка взобрался по стволам на самый верх барьера, медленно раздвинул ветки и ахнул.
Облепленный листьями, в подранной, насквозь пропитавшейся кровью, одежде с торчащими из прорех артефактами, перед ним лежал Барс.
Без лишних слов Сашка пролез к нему, взял под плечи и потащил. Затянуть более чем стокилограммового мужика через несколько поваленных друг на друга деревьев оказалось крайне непростой задачей. Пришлось приложить все силы и немало стараний, чтобы это сделать. Когда Барс очутился, наконец, внутри «кармана» из аномалий, Сашка совершенно выдохся и повалился рядом с ним.
Но на отдых времени он не имел. Поднялся, немного постоял, согнувшись и уперев руки в колени, потом распрямился, глубоко вдохнул, медленно выдохнул и полез на дерево, где в рюкзаке осталась бутылка с водой и набор первой помощи.
Спустившись, попробовал напоить Барса. Тот чуть не подавился, закашлялся, на несколько секунд пришёл в себя, посмотрел на Сашку и, будто убедившись, что рядом действительно пацан, опять отключился.
Сашка зубами распаковал упаковку с бинтом и смочил его водой. Потом осторожно стал протирать раненому лицо.
От вида и запаха крови начало мутить. Пришлось взять себя в руки и заставить сдержаться. Сглотнув подступивший к горлу ком, Сашка расстегнул оставшиеся пуговицы на рубашке Барса.
Торчащие из тела артефакты выглядели жутко. Вокруг некоторых запеклась кровь, другие едва проглядывали из-под зараставшей мышечной ткани, какие-то почти полностью ушли под кожу и походили на вздувшиеся мозоли, а были и такие, что тускло пульсировали, выпирая, словно корявые клыки или пучки разных по длине и толщине игл.
Собравшись с духом, Сашка продолжил смывать кровь и грязь. И вскоре увидел, что три артефакта словно связаны между собой тончайшими чёрными нитями, проросшими под мертвенно бледной кожей. Раны вокруг этих артефактов – на левом плече, левом боку и правой груди – сочились сукровицей и серым гноем. Когда Сашка коснулся одного из них, Барс дёрнулся и хрипло застонал.
Кроме этого, одна ладонь оказалась сильно разодрана, хотя кровь уже не шла. Больше серьезных ран не обнаружилось, только царапины и порезы, но и с этим Сашка не знал, что делать.
Сев на землю, он смотрел на товарища. И видел себя.
Предметы, уродовавшие тело Барса… Подобный находился и у него в руке. Сокрытый от глаз, затаившийся до поры до времени, чтобы проявиться, когда сочтёт нужным. Никогда ещё это не казалось таким жутким, как сейчас. Маленький, безмолвный, невидимый артефакт подчинил себе Сашку, управлял его жизнью. И артефакт же научил брать на себя ответственность за судьбы других людей. Ведь сколько раз он решал сделать что-то, влияющее на Антона.
