И он сдался.
Перестал сопротивляться. Перестал мыслить. Перестал быть…
Чёрная молния с оглушающим треском разрубила кровавый небосвод и осталась на нём кривым, угловатым зигзагом. Острая нечеловеческая боль пронзила от плеча до пяток, заставив кожу полыхать красно-чёрным огнем. По всему телу запузырились волдыри. Нервные окончания не выдержали такой пытки, и Барс на какое-то мгновение перестал чувствовать. Пока снова не ударила молния.
В этот раз красная, по форме – точная копия первой. Хлестнула и осталась поверх предыдущей. Новая вспышка боли прервала, наконец, крик, отняв дыхание и заставив замереть мир вокруг. Воронка, почти коснувшись лица, прекратила своё вращение, а исходивший от неё гул стих. Только трава не останавливалась, и Барс уже чувствовал, как её колючие ростки касаются его сердца.
Пусть.
Он устал. Устал сопротивляться. Устал жить… Уже в который раз. Устал умирать.
Новая молния сверкнула ослепляюще белым. Резкая жгучая боль заставила упасть на четвереньки. С груди сочилась кровь. Крупные капли срывались и падали, но не долетали до земли и отправлялись обратно, разбиваясь о раскрытую рану и расползаясь по ней тонкой пленкой. Постепенно становилось светлее. Барс смотрел на свои руки, пронзённые стеблями. Вьющиеся паразиты начали истончаться, таять на глазах, а кожа обретала цвет. Возвращались краски, звуки, сознание… С хрипом он втянул воздух. Лёгкие жгло, горло саднило, голова раскалывалась…. Но он был жив. Вырвался из ада, куда его загнал…
В этот момент Барс словно увидел себя со стороны: стоит на четвереньках, из раскрытого рта капает слюна, глаза вытаращены и полны невероятного, дичайшего ужаса, по щекам бегут слезы, и он неотрывно смотрит на полулежащего перед ним человека… человека ли?!.. заставившего его пережить всё это. Дважды!
Что-то в Барсе надломилось. Он совершенно чётко осознал то, что раньше блуждало в голове неоформившейся мыслью: пока Штык жив, он – Барс, мёртв. Никогда, ни на секунду он не сможет избавиться от страха вновь испытать то, что пережил только-то. И с этой мыслью само существование Барса обрело смысл. Он понял своё предназначение.
Убить Штыка.
В этом смысл. Другое неважно.
Чего бы ни стоило…
Убить…
Штыка.
Где-то сзади раздались выстрелы. Наверняка стреляли в него, больше не в кого. Не попали – значит, и не смогут. Пока, по крайней мере. Кто-то кричал. Кажется, голос Мякиша. Тем лучше. Пусть видит!
Барс поднялся во весь рост.
Справа громыхнул взрыв, активировав аномалию. Скрученные спиралью светящиеся хвосты раскрылись и хлестнули его по спине, бросив на несколько метров вперёд.
Слегка оглушённый, Барс сплюнул кровь, наполнившую рот, и снова встал.
Его враг тоже поднимался. Взгляды встретились. Укол страха, грозящий за мгновение превратиться в ужас, заставил замереть на месте.
В голове снова чувствовалось давление.
Нет…
Только не снова! Нет!
– Нет! – крикнул Барс и, чувствуя как слабеют ноги, кинулся вперёд.
Повалил Штыка на землю, но и сам упал.
Краски поблёкли, трава начала чернеть. Барса охватила паника.
«Надо двигаться! – заставлял он сам себя. – Двигайся!»
Заметил неподалёку в траве, начавшей обрастать мелкими шипами, покрытый ржавчиной лом.
Схватил его, радуясь, что ещё способен удержать тяжёлый металл, и шагнул к Штыку.
Стрельба продолжалась и даже стала намного интенсивнее, но аномалии защищали от пуль.
Хорошо.
Краем глаза увидел, как с бешеной скоростью приближался Феникс. Значит, не подох. Жаль.
Барс медленно шёл к Штыку, мрачно глядя, как заклятый враг вынул нож и принял боевую стойку.
– Стой, Барс! – Феникс стремительно петлял между аномалий буквально в десятке метров. – Давай решим между нами. Один на один. Оставь этого козла. Поговорим, как мужик с мужиком. Я знаю, где Сашка. Смогу показать. Заберёшь его «цепь судьбы». Оставь мне этого…
Феникс пытался заговорить зубы, неуклонно приближаясь. Ещё несколько секунд, и предатель сможет стрелять.
Плевать!
Убить Штыка важнее!
Барс оттолкнулся изо всех сил и прыгнул вперёд, обеими руками занеся над головой лом. Штык попытался уклониться и одновременно ударить ножом.
Феникс тоже вышел на линию огня и вскинул руку с пистолетом.
Барс приземлился.
Нож Штыка попал между рёбер с левой стороны, рядом с обломком артефакта. Но боли не чувствовалось.
Она было, только не значила совершенно ничего по сравнению с тем, что лом пробил грудь ненавистного Штыка.
Да! Он сделал это! Сделал!
– Да! – воскликнул Барс. – Да!
Давление в голове исчезло.
Барс склонился к Штыку, пытаясь поймать его взгляд. И когда сумел это сделать, на лице появилась улыбка. Такого удовлетворения, такой свободы, такого умиротворения он не испытывал ни разу в жизни.
Умирающий смотрел на него с выражением сожаления. Штык опустил голову, потрогал рукой торчащий из груди кусок металла, будто проверяя, не мираж ли, а потом откинулся назад, раскинув руки.
Торжествующий Барс и думать забыл про ещё одного противника, который собирался в него стрелять. Мысль об опасности заставила вскинуть голову.
Феникс лежал в траве, невидящим взглядом уставившись в серое небо, а в том же самом месте на груди, где лом пронзил Штыка, расплывалось кровавое пятно.
Чтобы понять в чём дело, не требовалось быть гением.
– Да не может быть…
Потом ухмыльнулся: удача на его стороне!
– Спасибо за подарок, – сказал он, обращаясь к мёртвому Штыку, и выдернул лом у того из груди.
– Неееет! Нет! Нет! Мразь! Тварь!
Мякиш стрелял по Барсу, хотя видел, что пули не достигают цели. Орал и стрелял.
Ощущение нереальности происходящего не оставляло ни на секунду.
Этого просто не могло быть!
Пятнадцать минут назад, когда его напугал догнавший Филин, ожила надежда на благополучный исход кампании. Они слышали звуки перестрелки, взрыв. Понимали, что раз идёт бой, значит, его есть кому вести. Спешили, как могли. Филин, догадываясь, что Штык сражается с Барсом в одиночку, ушёл вперёд. И почти успел.
Почти. Это сволочное «почти».
Нет, ну как такое могло произойти?
Ведь Мякиш слышал безумные крики Барса. Страшные, но ожидаемые. Да что крики… чувствовал ментальное воздействие Штыка, от которого сердце в пятки убегало! И Барс должен был убежать! Должен был! Либо сдохнуть!
