Длилось, правда, оно недолго, практически сразу сменившись коротким падением. Сверху на Мякиша всем своим весом рухнул Барс.
От резкой боли Мякиш на миг отключился, а придя в себя, понял, что снова не может дышать.
– Лопух, – сумел проговорить он, истратив остатки воздуха.
Рядовой тут же подскочил и стянул тело Барса на землю, при этом едва не придушив Мякиша его же собственной курткой, зажатой в кулаке мертвеца. Но вовремя заметил и помог высвободиться.
Оставив Барса лежать уткнувшимся лицом в землю, Лопух обессилено откинулся на спину. Он смотрел в холодное серое небо и пытался отдышаться.
Мякиш, превозмогая боль, перекатился на бок, потом на живот и подобрался к Сашке. Сел рядом, прислонившись спиной к перилам крыльца, положил голову подростка себе на колени.
Пацан дрожал, глядя виноватым взглядом.
– Сашка… Сашка… – бессмысленно повторял Мякиш. В этот раз уже точно не в силах что-либо сделать или изменить.
Не заметил, как подошёл Лопух.
Но рядового будто и не было рядом, как и всего остального мира. Вся вселенная Мякиша сжалась до одного умирающего подростка и разделяла его судьбу.
Пацан открывал рот, сглатывая собственную кровь, но той было слишком много, и она стекала по щекам, пропитывая штаны Мякиша. На подбородке подростка чернела ссадина – ударился, когда на ступеньках провалился.
Мякиш прижал трясущиеся окровавленные руки Сашки к груди и бормотал:
– Мы справились! Ты молодец! Слышишь? – слёзы жгли глаза. – Ты всех спас, сынок, ты меня спас.
«Зачем?! Зачем?! Ну зачем?... Я же пожил своё, а тебе ещё жить да жить…»
– Ма…ма.., – вдруг произнёс пацан, заглядывая Мякишу в глаза, а показалось, что в самую душу.
– Не волнуйся, я позабочусь о ней. Я позабочусь, Сашка, позабочусь…
Глаза подростка закрылись. Короткий вдох и последний долгий выдох. Грудь перестала вздыматься.
Сашка умер.
А вместе с ним и Антон. Где-то там, внизу, рядом с Кротом, таким же беспомощным, как и Мякиш.
Глаза жгло. Зажмурившись, он почувствовал, как по горящим щекам течёт влага.
– Мякиш? – осторожно позвал Лопух. – Ты как?
Как он? Да никак!
– Что с Кротом? – спросил, не открывая глаз.
– Он увёл Антона подальше от Барса: знал, что тот снова начнёт охоту, когда я артефакт подброшу. Мы видели в бинокль, как Штык погиб, потом старикан как-то по-хитрому аномалии активировал взрывом гранаты и меня отправил с артефактом. Сказал, как можно ближе к телу Штыка кинуть.
Собственно, так Мякиш и думал.
– Так что ты за них не волнуйся. Они в безопасности.
Рядовой пока не сообразил, потом до него дошло:
– Вот ё! Антон же тоже… Вот ё!
Именно, «вот ё»!
– Ты как сумел выбраться? – говорить у Мякиша получалось с трудом. Грудь отзывалась вспышками боли на каждый вдох-выдох, наверняка рёбра сломаны, да и не только рёбра.
– Он меня с такой силой швырнул, что я почти до другого края долетел, а там за корни зацепился. По ним выбрался и, как смог... пришёл, – извиняющимся голосом ответил рядовой, словно тоже был виноват в смерти Сашки… и Антона.
– Ты же автомат возле забора подобрал, да?
– Да.
– Мой, получается, а сам за Барсом, значит, без оружия отправился?
– Ну… да. Тебе же помощь была нужна.
Мякиш закрыл глаза. Хотелось обматерить Лопуха, а ещё лучше отвесить крепкую затрещину.
Только вот за что ругать? За то, что парень – человек, настоящий Человек?
Вместо этого выдохнул, открыл глаза, осторожно убрал Сашку с колен и на четвереньках пополз к Барсу. Добрался, просунул под него руку и принялся шарить.
– Что… что ты делаешь? – спросил Лопух.
– Сейчас… Где-то тут я видел.
Рядовой подошёл.
– Помочь?
– Нет… я… сейчас. Ага! – проговорил Мякиш, вытаскивая из-под тела два предохранительных кольца.
Гранаты он заметил ещё во время драки и решил, что нужно использовать их сейчас.
– Что это? – спросил Лопух.
Когда сообразил, глаза расширились от удивления и испуга. Схватил Мякиша за ворот, оттащил на пару метров и сам упал на землю, закрыв голову руками.
Громыхнул взрыв. Барса разорвало надвое, подбросив обе половины в воздух и раскидав их в разные стороны.
– Попробуй теперь вылечись, сука, – проговорил Мякиш.
– Нафига? – воскликнул Лопух, стряхивая с головы и плеч комья земли и ошмётки плоти. – Я в него десяток пуль всадил.
– Чтоб наверняка. Филин вон тоже, когда первый раз умирал, очередь в грудь словил. Однако бегал потом пуще прежнего. Да ты и сам видел.
– Филин! – Лопух вдруг вскочил.
– Где? – не понял Мякиш. – Не может…
– Филин! – заорал рядовой, подбежал к Сашке и стал поднимать тело на руки.
– Что? Куда ты его потащил? Зачем? – попытался встать, но вспышка боли заставила опуститься обратно на землю.
– Паучий пух! – крикнул Лопух уже от забора. – Филина он оживил! Может, и Сашку? Тот дом с паучьим пухом! Там его полно!
До Мякиша начало доходить. Но это вилами на воде… Чтобы такое произошло, наверняка должно совпасть множество условий. Иначе давно бы выращивали эту аномалию в военных лабораториях да бессмертных суперсолдат клепали.
– Вряд ли что получится… Сам Филин не знал, почему так вышло.
– А что мы теряем?
Действительно. Хуже точно не будет.
Надо попробовать! Только парень один не справится. Не сможет тащить Сашку и следить за детектором аномалий. Вляпается и сам сгинет.
– Стой!
– Чего?!
– У тебя остались ещё чебовские таблетки?
– Одна.
– Давай!
Проглотил, кое-как поднялся, выставил руку с детектором аномалий и, пошатываясь, пошёл вперёд.
Сомнения смешивались с болью, от которой Мякиш едва соображал, и подсознание буквально вопило: «Что ты делаешь? Одумайся! Чудес не бывает! Не нужно никуда идти: Сашка мёртв, и этого не изменить. Ты не справился, Мякиш, не справился».
Но Лопух прав – если шанс есть, его надо использовать. Поэтому пошло оно! Пошло оно всё! И сосредоточился лишь на двух вещах: аномалиях и времени, которого они и так потеряли слишком много.
В ушах шумело. Перед глазами постоянно плавали красные пятна. Ног не чувствовал, да вообще ничего не чувствовал, кроме постоянной боли, разрывающей грудь.
