Я вырубаюсь на заднем сидении.
Глава 27
Беспокойство нарастает все больше. Чувствую, что не все так просто, как обещал Дёма. Ещё этот Матео! Развалился в нашей гостиной, без конца жует жвачку. Раздражает.
– Я лучше в комнате подожду, – хочу встать, но он хватает меня за руку.
– Тут побудешь.
Пересаживаюсь в кресло напротив, смотрю перед собой и накручиваю цепочку с волчьим клыком на палец.
За окном ночь накрыла город черным одеялом, а у меня ни в одном глазу. Нарастающий тревожный гул внутри становится громче. Дёма не звонит, а сама боюсь набрать, вдруг отвлеку его и он совершит ошибку.
Пытаясь отвлечься, вспоминаю сегодняшний разговор с мамой. Она мне не поверила, что у меня все хорошо. Конечно, я не могу рассказать где я, не могу увидеть ее. Нужно поговорить с Дёмой, убедить его встретиться с родителями.
Звонит телефон Матео. Он говорит, с опаской поглядывая на меня. Я понимаю всё без слов.
– Он жив? – от этих слов замираю, прикладываю руку к груди, где бешено бьётся сердце.
– Хорошо. Держи меня в курсе, – продолжает разговор, поднимая вверх указательный палец.
– Что? Он жив?
– Да, но Демитрия серьезно ранили серебряной пулей.
– Где он?
– У отца.
– Отвези меня к нему. Немедленно!
– Нет. Это плохая идея. Его отец тебя ненавидит.
– Похрен! – вскочила и топнула ногой. Пусть по-детски. Мне необходимо его увидеть.
– Сядь! – приказывает Матео. – А лучше иди спать.
Я сажусь, подворачиваю ноги под себя. Не могу уйти. Так я не узнаю что происходит. Хочу быть с ним рядом, хотя бы за руку поддержать. Он должен знать, что я рядом. С отвращением смотрю на своего тюремщика. Лить слёзы и просить его бесполезно. В голове созрел план. Встаю и иду на кухню.
– Ты куда?
– Водички попить.
– О, класс! Принеси мне банку пива.
– Принесу, – и с удовольствием запихаю ему в глотку. Я должна сидеть здесь, когда все мое существо рвется к нему.
На днях я шарилась в шкафу, искала соль, и нашла набор серебряной посуды. Покрутила в руках нож. Значит серебро им вредит. Спрятала его сзади, воткнув за пояс шорт и взяла обещанное пиво. Проходя сзади дивана, стоящего посреди гостиной, кинула банку.
– Лови, – у Матео отличная реакция. Не поворачивая головы он поймал банку, раскупорил ее и только приложил к губам, как я достала нож и приставила к его горлу.
– Это серебряный нож. А сейчас поднял свою задницу и отвез меня к нему. – Матео медленно поднял одну руку вверх.
– Сдаюсь. Ты бы поаккуратнее с ножом, а то проткнешь ещё ненароком.
– Обязательно. Если будешь мне мешать.
Мы так и доходим до машины. Я продолжаю прижимать нож к горлу Матео.
– Открой заднюю дверь, – командую. Матео слушается, его кадык подрагивает. Ему страшно. Ну и хорошо. – Садись. Как только мой охранник садится, сажусь сзади него. – Поехали! И учти, сделаешь глупости и я воткну нож куда придется. Возможно, сделаю тебя евнухом.
– Да понял я, – нервничает он. Ему неприятно, что приходится подчиниться простому, человеку, девушке. А что еще зуже – дочери Альфы. – Ты делаешь глупость. Как только попадешь в дом, так сразу станешь трупом. Многие против тебя. – плевать.
Он заводит машину, мы выезжаем со двора.
– Ещё посмотрим.
Все мои мысли крутятся вокруг Демитрия. Как он? В сознании? Как это произошло? Зачем я его отпустила? Ведь чувствовала, что не нужно, что должно случиться что-то плохое.
Мы подъезжаем к шикарному дому. По периметру ходят охранники с автоматом на плечах. Дом огорожен высоким забором. У входа растут огромные двухметровые кактусы. Выходим, хватаю Матео под руку и прижимая нож к его боку.
– Ну ты помнишь. Одна глупость и я продырявлю тебя.
– Да понял я. Сумасшедшая. И что только Дёма в тебе нашел? Тебя воспитывать и воспитывать.
Мы заходим внутрь. Навстречу к нам выходит статный мужчина на вид ему лет тридцать.
– Давид… – у мужчины играют желваки, зелёные глаза меняются на жёлтые.
– Что она тут делает?
– Она! Хочет видеть Дёму, – отвечаю за Матео. Раздражает, когда в моем присутствии говорят обо мне, как о мебели. – И если вы меня не проведёте, то этот замечательный паренёк пострадает.
– Давид. Прошу. Сделайте, что она требует. Она сумасшедшая.
– Откуда мне знать, что она не причинит вред моему сыну?
– Вы ненормальный? – глаза Давида зло сверкнули. – Я люблю вашего сына! Я хочу быть рядом с ним!
– Хорошо. Я проведу тебя. А ты выкинешь нож, – моя рука дернулась. Мне все равно что будет со мной, но я хотя бы должна увидеть Дёму. Иначе все это напрасно.
– Где гарантия, что вы меня не убьете, как только я останусь без ножа?
– Мое слово. Достаточно? – киваю. Чтот еще остается? И отбрасываю нож в сторону. Надеюсь, что Давид человек, то есть вервольф, своего слова.
Он подходит ко мне так близко. От его гнетущей ауры трясутся коленки, но я выдерживаю его взгляд. Он берет в руки прядку моих волос и крутит.
– Как жаль что ты не Вервольф и даже не оборотень. Такой генофонд. Эти белые волосы и глаза ярко-голубые. Ты красавица. Жаль что ты не сможешь принести Демитрию ребенка и выжить после этого.
Глава 28
Поднимаемся наверх. Давид пропускает меня вперёд. В комнате приглушенный свет, горит лишь ночник. Не смотрю по сторонам, всё моё внимание сосредоточено на Демитрия. Он лежит на спине, прикрытый одеялом, голый по пояс. На боку повязка, вся в крови.
– Дем! – кидаюсь к кровати, сажусь на корточки возле него, провожу по лбу, он мокрый от пота. – Очнись, пожалуйста, – по лицу текут слёзы. Я не могу его потерять.
– Он без сознания, – сухо поясняет Давид. – Пулю вытащили.
– Может лучше в больницу?
– С пулевым ранением? Как мы это объясним полиции? В таком случае, будет под угрозой вся организация.
– Плевать на вашу организацию! Он умереть может! Вы же отец! Сделайте что-нибудь! – мой вопль, полный отчаяния, срывается на фальцет.
– Тебе то чего? Это мой сын! Мне и решать.
– Вы жестокий! Мало вам смерти одного сына. Так вы и второго решили угробить, – я не хотела сделать больно Давиду. В сущности мне не понятно, что им движет. Я не знаю, какая ответственность на нем. Но это же его сын! Разве ради него нельзя пожертвовать всем на свете?
Все происходит очень быстро. Давид подлетает ко мне, хватает за горло, поднимает в воздух и припечатывает к полу. Я больно ударяюсь затылком, перед глазами искры, зажмуриваюсь и хватаю его за руку, в попытке убрать руки. Он сжимает горло, не хватает воздуха. В горло впиваются когти от частичной трансформации.
