Если Голландия не обманывала меня, то Изольда скрывалась на этом утесе. Подальше от сияющих улиц Бастиана и внимания матери. Возможно, она грезила об этом месте, когда оставила свою прошлую жизнь. О днях, проведенных на залитой солнцем палубе корабля, и ночах в его трюме. Возможно, она грезила обо мне.
В ушах застучал пульс, последний воздух вот-вот вырвется наружу. Несмотря на холодную воду, мое лицо пылало; я поджала губы, устремив взгляд на прыгающий по поверхности воды свет. Каким-то образом она здесь. В этих водах обитал призрак моей мамы. Такого я не почувствовала даже в Силках Бури, где она встретила конец своей жизни.
Здесь покоился только отголосок души Изольды, которого я никогда не знала и не узнаю. Я уставилась в темную воду, ощущая сильное чувство одиночества, отчего казалось, что темнота может полностью поглотить меня. Будто в ней меня ждала мама.
Тридцать один
Я стояла перед окном в каюте Уэста, каждый обратил на меня свой взгляд. Капли стекали с моих волос в такт сердцебиению, и я наблюдала, как вода лужицей скапливалась вокруг моих ног.
Уэст созвал команду себе в каюту, но у Коя хватило ума, чтобы остаться в трюме.
– Вот и все? – медленно проговорила Уилла. – Все было впустую. – На ее лице и Паджа читалось явное негодование.
Мое отражение рябилось в лужице на полу. Она права. Я заключила сделку с Голландией и не выполнила свою часть. На кону стоял не только Сейнт. Нам также нужно вернуть право собственности на «Мэриголд».
У нас остался только один туз в рукаве – Хенрик, но и ему тоже нужно довериться.
– У нас еще есть Роты, – сказала я.
– Если у тебя остались только они, то у тебя ничего нет, – бросил Падж.
Остер не стал с ним спорить.
– Когда мы доберемся до Поймы Сегсей, я поговорю с Голландией. Что-нибудь придумаю.
Наконец заговорил Уэст:
– Это еще что значит?
Я промолчала. Правда в том, что я готова пойти на все, чтобы вернуть право собственности, а Голландия, скорее всего, знала об этом. У меня нет полуночника, чтобы торговаться с ней, поэтому вся власть в ее руках.
– Что ты сделаешь, Фейбл? – нежно спросил Остер.
– Все, что она захочет, – ответ простой.
Уилла пробормотала под нос:
– Эгоистка.
– Уилла, ты злишься на меня, а не на нее! – рявкнул Уэст.
– А есть разница?
– Уилла. – Остер потянулся к ней, но она оттолкнула его.
– Нет! Мы не на это соглашались. Мы сказали, что найдем Фейбл и вернемся в Серос, чтобы закончить начатое.
– Прости, – проговорил Уэст. Затем последовало мрачное молчание, и все обернулись к нему. – Я был не прав, приказав отправиться к Скоплению Юри без голосования.
– Уже поздно, – фыркнул Падж.
– Больше такого не произойдет, – продолжил Уэст. – Даю вам свое слово.
Уилла взглянула на брата и, с трудом сглотнув, ответила:
– Меня не будет поблизости, чтобы узнать, сдержишь ли ты его.
– Что? – измученно спросил он.
– Как только мы доплывем до Сероса, я ухожу.
Уэст замер, уставившись на Уиллу. Он лишился дара речи.
– Уэст, меня достало, – мягче проговорила она, – достало таскаться за тобой из порта в порт. Позволять тебе заботиться обо мне. – Каждое ее слово становилось едва выносимым под весом пронизывающих голос эмоций. – Я хочу уйти с «Мэриголд».
Уэст выглядел так, будто она дала ему пощечину.
Остальные члены команды были поражены не меньше Уэста. Они переглядывались, не зная, что сказать.
Наконец вперед ступил Хэмиш и, прокашлявшись, заговорил:
– У нас хватает денег, чтобы заменить якорь и добраться до Узкого пролива. Нам придется сделать остановку на коралловых островах, чтобы пополнить припасы.
– Хорошо, – ответил Уэст и отвернулся к окну, всем видом показывая, что можно расходиться.
Друг за другом они пошли к выходу, шаркая ногами. И, прежде чем пойти за ними, Уилла оглянулась через плечо.
– Уэст. – Я ждала, что он посмотрит на меня, но он продолжал стоять. Я прислонилась к нему и положила голову на его плечо. Он прижался губами к моей макушке и глубоко вздохнул.
Мы еще недолго так постояли, и я ушла, оставив его одного. Спустилась в трюм по лестнице в конце прохода: в каюте экипажа горела лампа, освещая щель в двери. Я посмотрела через приоткрытую дверь.
Перед своим сундуком стояла Уилла, зажав в руках кинжал. Она медленно поворачивала его, отчего самоцветы сияли в лучах света.
Я открыла дверь и села в свой гамак – ноги закачались над полом.
– Знаю, – дрожащим голосом сказала она. – Не нужно было говорить это так.
– Ты злилась.
– Но это все равно неправильно.
Оно положила в сундук свой пояс с инструментами и, закрыв его, села на крышку, повернувшись ко мне лицом.
– Как бы ужасно это ни звучало, но часть меня обрадовалась, что все произошло именно так. – Она закрыла глаза. – Будто у меня наконец появилась веская причина.
Я понимала ее. Уилла трепетала от страха признаться Уэсту в том, что покидает корабль, а когда он пошел против команды, то у нее появился повод.
– Это я эгоистка, – прошептала она.
Я мягко толкнула ее колено ногой.
– Ты не эгоистка. Ты хочешь строить собственную жизнь. Уэст поймет это.
– Возможно. – Уилла боялась. Боялась потерять его. Так же как и он боялся потерять ее.
– Чем будешь заниматься? – спросила я.
Она пожала плечами:
– Наверное, пойду работать к корабельщику или кузнецу. Может, буду учиться.
– Возможно, однажды ты построишь нам корабль, – ухмыльнулась я.
От моих слов ее губы растянулись в улыбке.
Мы замолчали, прислушиваясь к гулу моря, окружающего корпус корабля.
– Ему будет нелегко, – проговорила я. – Без тебя.
Уилла закусила нижнюю губу и уставилась в темноту.
– Знаю.
Я съехала на одну сторону гамака, предоставляя ей место. Помедлив, Уилла все же встала и забралась ко мне.
– Как думаешь, он простит меня? – прошептала она.
Я взглянула на нее.
– Прощать-то нечего.
После нашего путешествия до «Жаворонка» Уилла призналась мне, что она не выбирала такую жизнь. Уэст взял ее в команду, только чтобы обеспечить безопасность сестры. Но она не та маленькая девочка из Уотерсайда. Теперь ей пора идти своей дорогой.
