Хорошо развлекаются в УРКе.
– Сходил бы, чего дома сидеть. Или не любишь ужастики?
Ник подумал, формулируя.
– Я не хочу смотреть на про́клятых даже в кино.
Майор мгновенно стал серьезен.
– Встречался? Где?
– В Арефе.
– А-а-а… да, там была пиковая ситуация. Инициация пошла спонтанно, волной. Смерть, кровь, страх – отличные катализаторы. Слышал про Гуревский поселок?
Ник мотнул головой.
– Оборотни вырезали, пока местные мужички с винтовками по горам бегали. Вернулись… В общем, устроили облаву. Головы на пики, шкуры на растяжках вдоль дороги.
– Головы? – помолчав, переспросил Ник.
– Угу. Некоторые обратно перекидывались, их в людском обличье отстреливали.
– А как узнавали, что это именно оборотни?
– Кто ж еще чужой вокруг мертвого поселка крутиться будет? Или ты тоже считаешь… как там… – щелкнул Алейстернов пальцами, вспоминая. – Пусть лучше будут оправданы десять преступников, чем пострадает один невиновный. Да?
Ник пожал плечами. Он не задумывался над этим вопросом.
– Но ведь еще как посмотреть: почему они будут оправданы? – настойчиво продолжал майор. – По незнанию? Или осознанно, по необходимости? Когда ответственность больше?
Ник не ответил, машинально разрисовывая тригонометрическое равенство рожками и хвостами. Почему-то вспомнилось, как стрелял возле разбитого «ТАНа» и кровь плеснула из-под бороды. Все-таки убил бы его тогда ареф или нет?
Алейстернов кивнул на тетрадь с экзаменационными билетами.
– Хорошая вещь – алгебра. Формулы. Доказательства. Удобно принимать решения, да. И ответ проверить можно, сойдется или нет. А как решать, когда данных недостаточно, вот вопрос.
Майор встал и прошелся вдоль книжных полок, щелкнул по корешку справочника – того самого, что подпирал разбухшую от документов папку.
– Как думаешь, у тебя достаточно данных?
– Что вы имеете в виду?
– Видишь ли, я давно работаю с твоим дедом. Я помогал искать тебя. Георг тесно сотрудничает с УРКом.
Ник аккуратно перечеркнул разрисованные формулы.
– А при чем тут УРК?
– Не понимаешь?
– Нет.
– У Георга в кабинете есть интересная фотография. Не обращал внимания? Он и двое мужчин рядом с казенной машиной.
– Это на которой мой отец?
Майор посмотрел на него в упор.
– Да. Твой отец. Но ты спроси у деда про второго. Незаурядный был человек. Георг его хорошо знал. Запомнил? Очень хорошо знал. Карточка, кстати, подписана с обратной стороны. Тебе будет интересно.
Алейстернов потрогал уголок папки и пододвинул справочник. Ник молча следил за ним. Ну глупо же думать, что дед отдал настолько секретные документы. Майор глянул на обложку и резко задвинул папку обратно. «МБД236.78», – вспомнил Ник.
– А знаешь, что еще интересно? – спросил, не поворачиваясь, Алейстернов. – Когда данных недостаточно, то принимаешь решение, основываясь на чужом авторитете. Но отвечать-то придется самому, вот в чем парадокс.
Он мельком глянул через плечо.
– Поэтому вот так придешь в кино, полюбуешься, как девица неидентифицируемая вены перегрызает, а главный герой ее из автомата – шарах! И никаких проблем. Веришь, очень успокаивает.
– Альберт? – Дед стоял на пороге. – Я ждал тебя на Бастионной.
– Извините, уехал на другой конец города, пока бы обернулся, не успел. Сюда было ближе.
– Давно ты у нас? – смотрел Георг тяжело, точно спрашивал с провинившегося подчиненного.
– Минут десять, – майор, напротив, улыбался. – Наверное, милейшая Александрина помнит, когда меня впустила.
– Продуктивно провели время?
– Беседовали про киноиндустрию. Вы знаете, что ваш внук не интересуется ужастиками?
– Догадываюсь.
– Очень серьезный мальчик, да.
Ник переводил взгляд с одного на другого. Точно смотрел спектакль.
– Ну, мне пора. Вот, я привез. – Алейстернов вытащил из заднего кармана конверт и отдал деду.
– Не останешься на ужин?
– С радостью бы, но время поджимает.
– Я провожу.
До порога они шли в молчании – Ник прислушивался. Хлопнула дверь. Обратных шагов не слышно. Очевидно, Георг решил проводить гостя до машины.
Ник закрыл тетрадь и выровнял учебники в аккуратную стопку.
Дед вернулся спустя четверть часа, сел на освобожденное майором кресло.
– Микаэль, о чем вы говорили с Алейстерновым?
– Он же вам сказал, об ужастиках. Альберт уговаривал меня сходить на новый фильм.
– И все?
– Нет. Еще о том, что в Арефе произошла спонтанная инициация.
– Это далеко от кино.
– Я просто объяснил майору, почему не хочу смотреть на про́клятых.
– Хорошо. Занимаешься?
Дед взял из стопки учебник, полистал.
– Что это? «Сумма углов всякого треугольника меньше ста восьмидесяти градусов и может быть сколь угодно близкой к нулю». Не знал, что у вас в гимназии изучают геометрию Лойбачевски.
– Я факультативно.
– Тебе так нравится математика?
– В ней есть гармония. Четкая система. А Лойбачевски к тому же позволяет представить иную реальность, отличную от нашей.
– Ну вот, я-то надеялся, внук продолжит семейное дело, а он собирается в науку. Документы хоть читал? – Георг кивнул на папки.
– Да. И хотел спросить…
Дед встал.
– Извини, но, надеюсь, твой вопрос можно обсудить за ужином. Я не успел сегодня пообедать.
Они перешли в столовую.
Пока Александрина наливала суп, дед восхищался погодой, предлагал, если тепло постоит еще несколько дней, съездить на залив и пострелять.
– Давно не охотился. Все дела, дела, так замотаешься, что и с внуком побеседовать некогда.
Александрина вышла.
– Так что ты хотел узнать?
– В досье на л-рея после каждого города есть строчка: «Отказ». Его возможности ограничены?
– В определенной степени. Видишь ли, чтобы снять проклятие, л-рею дается ночь. Одна ночь, независимо от того, скольких отметили своей печатью Псы. Это чисто технический момент: без печати л-рей не может, а печать активируется и держится не долее полнолуния. Не снял – опоздал. Свое время л-рей рассчитывает сам: сколько работать, сколько отдыхать. В принципе ему достаточно брать одно проклятие в месяц. Ты ведь понимаешь, что для л-рея необходимость выполнять свой долг обеспечена физиологией?
