Закрыл глаза, пристроил голову на спинку кресла. Вспыхивали под веками ослепительно-белые искры…
Наконец боль отступила, оставив на лбу испарину.
Ник выпрямился. Пока он сидел, окончательно стемнело. В полумраке комнаты белели листы, устилавшие пол. Пришлось выбираться из кресла. Сгребал документы в кучу, не заботясь о хронологии и тематике. Наклоняться было трудно, кружилась голова. Папку Ник втиснул на полку между книгами. Взамен достал альбом с фотографиями.
Настольная лампа осветила живые лица родителей и брата. «Почему я ничего не чувствую?» Вот Денек улыбается, у него смешная щербинка между зубами. Мама щурится из-под приставленной ко лбу ладони, вокруг нее полыхает лето. Отец держит мороженое – один, два… шесть стаканчиков. Он, кажется, немножко сердит. Из-за чего? Ник перевернул страницу. Пляж, клетчатое одеяло, арбуз распадается на дольки под отцовским ножом. Может, это Белхе? Обрывистый берег с пожухлой травой, узкая полоса гальки. Ник замер, вглядываясь. На заднем плане в кадр попал мужчина, камера поймала его, когда тот выходил из воды. Изображение было не в фокусе, но Ник узнал. Гориславский.
Резко, душно запахло кофе – не вздохнуть.
«Не помню! Ничего не помню!»
Ник подскочил к окну. Рванул шпингалет, тот, который на уровне пола. Еще один был под потолком, Ник подтянул кресло. Хлестнула штора, и в лицо ударил ветер. Холодный, пахнущий водой с залива. Ник выпрыгнул в сад, неловко, подвернув ногу и упав на колени.
Деревья шумно раскачивались в темном небе, даже уши закладывало. В разрыве облаков виднелась луна, раздутая и кривобокая. Ник поднялся, шагнул с тропинки в траву и побежал напролом. Кусты цеплялись за джинсы, полоснуло колючкой по локтю. Дерево стукнуло в плечо, и Ник ударил в ответ, ссаживая костяшки в кровь.
– Хватит! Я хочу вспомнить!
Голос сорвался. Ник сполз на землю и запрокинул голову, упершись затылком в ствол.
– Говорят в лесу все звери, великан сидит в пещере, – шевельнул он губами. – Звери спрятались в кусты, значит, водой будешь ты.
Луну затянуло, она просвечивала сквозь облака мутным пятном. Ник поднял руку и провел перед глазами.
– Я сумасшедший.
Хрустнула ветка. Звук был таким отчетливым, что Ник вздрогнул. В глубине сада метались тени, сливаясь и распадаясь снова.
– Кто здесь?
Проскрипел гравий, и Ника продрало ознобом. Леона в комнате над гаражом нет, он отпросился до утра. Уходя, Александрина включила сигнализацию. Через забор никто не мог перебраться.
Разве что Псы, для которых нет преград.
– Точно, сумасшедший, – громко сказал Ник и рывком оттолкнулся от дерева.
Пошел к дому, раздвигая ветки. Они с шорохом смыкались за спиной. Очень хотелось обернуться.
В библиотеке Ник аккуратно прикрыл окно, с металлическими щелчками вогнал в пазы затворы шпингалетов. Вернул кресло на место и закрыл альбом с фотографиями. Поправил штору – и не удержался, глянул в сад. Темно. Луна. Деревья качаются.
Он поднялся на второй этаж. Уже на лестнице вспомнил, что забыл погасить настольную лампу, но возвращаться не стал.
В ванной открутил оба крана, сделав воду погорячее, и сунул пальцы под струю. По белому фаянсу потекли грязно-розовые ручейки. Ник морщился, но руку не убирал, пока вода не посветлела.
В аптечке над раковиной нашлись бинт и бактерицидка. Пощипывало, но терпимо.
Ник уже хотел закрыть дверцу, но спохватился и снял с полки флакончик от Бориса. Принимать два раза в день, утром и перед сном. Выкатилась на ладонь капсула, маленькая, красно-белая. Ник подержал ее – и уронил в унитаз.
– Вот так.
Резко захлопнул шкафчик. Качнулась зеркальная створка, показав кафельную стену и его лицо. Встретился взглядом со своим отражением: «Ты сам понимаешь, что сделал?» – «Да. Нет. Я хочу вспомнить».
Шевелились на потолке тени. Ник лежал, закинув руки за голову.
Он представлял лица матери, отца, Денека, но их заслоняла вспышка, и снова горел автобус, ползли черные клубы дыма, от которых было трудно дышать.
«Я – Микаэль Яров. Меня зовут Мик».
III
Глава 15
Толкотня в вестибюле, гвалт – младшие через неделю уходят на каникулы. Контрольные написаны, оценки проставлены, и такими бестолковыми кажутся им последние дни, что хочется орать, прыгать и мутузить товарищей. Ник с трудом проложил себе дорогу к лестнице.
На втором этаже было потише. Прошел вальяжный пятиклассник в обнимку с географической картой. Из библиотеки доносились приглушенные голоса.
– Яров!
Ник оглянулся. На лестничной площадке стоял Упырь.
– Это переходит всяческие границы. – Завуч брюзгливо оттопырил губу. – Мы, конечно, уважаем вашего деда, но это не означает, что вы можете вести себя столь по-хамски.
Сегодня Упырь казался непривычно взъерошенным.
– Простите? – удивился Ник.
Глаза у завуча были воспаленные, в красных прожилках.
– Вы забыли, что нужно приветствовать преподавателя при встрече? – с привзвизгиванием спросил Упырь. – Когда вашим воспитанием занимались в детдоме, это было понятно, но сейчас… Пора избавляться от диких привычек!
Странно, подумал Ник, почему он его раньше боялся?
– Я думал об экзаменах, господин Церевский, и вас не заметил. Извините. Доброе утро.
Завуч дернул головой, раздраженно засунув под воротник мундира палец. Да что с ним сегодня?
– Ступайте, Яров, – с отвращением сказал Упырь. – У вас первым уроком алгебра.
Ник пошел, сдерживаясь, чтобы не обернуться.
В классе – тишина. «Детки» столпились у первой парты, вокруг Дальшевского. «Камчатка» пустая. Ни Гвоздя, ни Карася, ни других приютских.
На Ника глянули, но мельком, без особого интереса. Он прошел за свой стол.
– Я считаю, это просто возмутительно! – негромко говорил Вахрушев. У него на лице горели красные пятна. – Отец сказал: пусть только попробуют к нам за ограду сунуться, он собак спустит.
– Что им собаки, – пробормотал кто-то.
– Хотел бы я на это посмотреть, – сказал Дальшевский. В голосе его были насмешка и презрение. – Что же вы так трусите, господа?
«Детки» зароптали, но смутно.
Ник встал и бесцеремонно раздвинул одноклассников.
– Что случилось? – спросил он у Дальшевского.
Тот сидел, ровно держа спину, и беззвучно постукивал карандашом по свернутой газете. Дернул уголком губ – может быть, хотел послать, но передумал. Протянул «Вести Сент-Невея».
– На четвертой странице.
