Через несколько шагов они оказались перед железной дверью в резиновой окантовке. Дверь открылась, пропуская. Мягко чавкнуло за спиной, гася звуки.
Первое, что увидел Ник, – лавку. Настоящую, деревенскую, срубленную из дерева. Поперек лавки лежали пеньковые веревки. Рядом стоял стул на металлических ножках.
Пол был влажным. Пахло кислым, похожим на рвоту.
– Эй, я тут.
Ник повернулся. В дальнем конце узкой комнаты сидел в кресле л-рей. Поджал ноги, закутался в казенное одеяло с печатью, только голова торчала.
– Юджин, можешь идти, – приказал Дёмин. Говорил он очень тихо.
– Ты уверен? – спросил Мирский.
– Вполне. Уходи. Я тебя позову.
Снова чавкнула дверь.
Л-рей шевельнулся, и Ник разглядел, что Дёмин придерживает на коленях кружку, обернув ее уголком одеяла.
– Чего стоишь? Бери стул, топай сюда.
Железные ножки неприятно проскрежетали по бетонному полу. Ник подтащил стул, развернул его и сел, сложив руки на спинке.
Яркие лампы заливали светом комнату, и было хорошо видно, какое бледное, с прозеленью лицо у Дёмина. Губы распухли, на них темнели ссадины, свежие, с запекшейся кровью. Длинные пряди волос слиплись, на лбу поблескивали капельки пота.
Что это с ним?
Л-рей потянул к губам кружку. Лицо его исказилось, когда начал прихлебывать мелкими глотками.
– Тьфу, гадость. Поставь эту дрянь куда-нибудь.
Ник взял кружку и опустил на пол. Стук – металла о бетон – царапнул по напряженным нервам.
Дёмина знобило. Он натянул одеяло повыше и спросил:
– Когда пришли Псы, тебе было холодно?
– Да.
– Чепуха! Холодно – это как мне сейчас. Понял?
Ник послушно кивнул.
Дёмин откинул голову на спинку кресла. Кажется, ему трудно было сидеть прямо. Проступила на виске – очень ярко – голубая вена.
– Ты умеешь ездить верхом? – неожиданно спросил л-рей.
– Нет, – ответил Ник, хотя ему очень хотелось сказать правду: еще не вспомнил.
Дёмин снова замолчал. Смотрел пристально и часто трогал языком ссадину на губе. Тишина тяготила Ника.
– Странно, – наконец заговорил л-рей. – Сейчас ты совсем не боишься.
– А нужно? Снова будешь заставлять на коленях тебя просить?
Здесь, в бетонной комнате без окон, за глухой дверью, это прозвучало иначе, нежели на теплоходе. Дёмин поморщился, да и Ник почувствовал себя глупо.
А может, дело было не в комнате вовсе, а в том, что л-рей смотрел без ненависти. Словно слишком устал даже для этого.
Дёмин первым отвел взгляд. Кивнул на лавку:
– Забавно. Чего только не выдумывали, кресла всякие эргономичные. Ремни специальные. Крепежи. Фигню какую-то вроде саркофага. Я им туда наблевал. Деревянная лавка и пеньковая веревка – легче работать.
– Это – для… меченых? – не понял Ник. Он хотел сказать: «для меня», но удержался. Еще неизвестно.
Л-рей усмехнулся.
– Нет.
Выпрямился, выпутываясь из одеяла, и положил руки на колени.
– А еще обязательно нужно, чтобы веревка на голое тело.
Запястья – черно-синие с багровым. Кожа содрана, и запеклась кровь.
– Скажи Юджину, что можно, – приказал Дёмин. – Ну? Ты не понял?
Ник вскочил, задев кружку. Выплеснулся на пол коричневый отвар.
– Не суетись! И стул на место поставь.
Глаза Дёмина казались ненормально-пустыми на бледном лице. Как у Псов.
«Мне страшно повернуться к нему спиной», – понял Ник. Подхватил стул и пошел к лавке, старательно сдерживая шаг. Стукнули об пол ножки.
Мирский ждал сразу за дверью.
– Он сказал, что можно, – тихо произнес Ник.
– У вас все в порядке? – так же шепотом спросил Мирский.
Ник едва не рассмеялся.
– А «в порядке» – это как?
– Действительно… Хорошо, я сейчас.
Ник остался стоять на пороге, глядя вслед старику.
– Иди сюда! – позвал Дёмин.
Пришлось вернуться.
Л-рей сбросил одеяло и сидел, навалившись на подлокотник.
– Помоги встать.
Ник протянул руку. Дёмин вцепился – пальцы у него были жесткие и горячие. Неожиданно сильные. Вместо того чтобы опереться, он притянул Ника к себе.
– Тебя бы хоть раз в этот лес! – прошипел с ненавистью.
Ник дернулся, пытаясь вырваться. Дёмин не выпускал. Перехватил запястье правой рукой. Под его пальцами зачесалась метка.
– Что, больно?
Кожа зудела все сильнее, Ник втянул воздух сквозь зубы.
Л-рей вдруг оттолкнул его:
– Три шага назад! Быстро!
Ник ударился лопатками в стену. Запястье горело, и метка вместо белой стала алой. Хотелось скрести ее ногтями, до крови, еле сдержался.
Дёмин поднялся и пошел, шаркая, к лавке. Ник прижался к бетону, когда л-рей проходил мимо.
Открылась дверь, и на пороге появился Мирский. Старик придерживал за локоть парня с осоловелыми глазами. Ник узнал – тот, с цветной наколкой. Сейчас можно было рассмотреть рисунок: волк в кольце пламени.
Мирский усадил парня на стул, сказал:
– Не волнуйся, Витя, все хорошо.
Парень улыбнулся ему. Очень знакомо, точь-в-точь как белобрысый Янек. Ника передернуло: вот какой препарат ему хотели вколоть!
Дёмин, сидя на лавке, протянул руку и положил пальцы на запястье меченого. Парень вздрогнул, коротко простонав.
– Все хорошо, – повторил Мирский. – Теперь все будет хорошо.
– Считал, – сказал Дёмин и лег навзничь.
Ник непонимающе смотрел, как старик приматывает к лавке ноги л-рея.
Мирский затянул узел и поинтересовался заботливо:
– Нормально?
Дёмин шевельнулся, проверяя.
– Да.
Придерживаясь за спину, Мирский разогнулся.
– Не кряхти, – насмешливо сказал Дёмин и закинул руки за голову.
Веревка вкруговую обернула запястья поверх ссадин. Старик пропустил конец под лавкой, затем подсунул под петлю на руках л-рея и потянул.
– Туже! – командовал Дёмин.
– Не кричи, – отозвался Мирский. – Я тебе, чай, не мальчик. Все, готово.
Старик отступил, достал из кармана платок и вытер руки. «Кровь, – сообразил Ник. – Испачкался».
Л-рей дернулся, но смог лишь крутануть головой.
