Снизу по ступеням поднимался Водянистый, помогая себе руками и тяжело дыша. Сестра Преподобная нетерпеливо ожидала. Даже с нашей благословенной кровью – их человечность делает их такими слабыми!
– Возлюбленная Сестра!
– Слушаю, – ответила она.
– Разведчики вернулись! На юге появилась армия!
– Да, я вижу.
– Это гигантские ящерицы! Тысячи гигантских ящериц!
Сестра Преподобная отступила на шаг. Потом, в порыве внезапной лихорадочной силы, ринулась навстречу этой армии… разум тянулся, тянулся… Вот! Присутствие… еще дальше… есть.
– Матрона!.. Но ведь матрон не осталось! На’руки обещали! К’чейн че’малли уничтожены! – Она поняла, что кричит, и посмотрела в глаза стоящего на коленях человека на краю лестницы. – Возвращайтесь к защитникам. Пусть заряжают онагры. Че’малли не станут терять времени – они никогда не тянут. Вперед!
Снова оставшись в одиночестве, Преподобная закрыла глаза, чтобы унять двойное биение сердец, словно зашедшихся в панике. Брат Усерд, услышьте мой крик. Нас предали! Враг перед вами – всего лишь уловка, не обращайте внимания. Призываю вас и столько воинов, сколько можете забрать; перед нами к’чейн че’малли!
Высвободив силу, она ждала, затаив дыхание, ответа брата.
И… не дождалась.
Прикрыв глаза, Сеток прижалась к гребню бруствера и наблюдала, как спускается брат Усерд.
– Это не ваше место, – прошептала Сеток. – Чувствуете? Это логово принадлежит Волкам – логово, которые вы так мило для нас приготовили. И здесь мы будем ждать назначенного времени.
Сеток повернулась, чтобы рассмотреть братьев и сестер. Она чуяла запах их страдания, поднимавшийся из лабиринта траншей, из пыльных ям, выдолбленных в камне и в мертвой почве. Многие поглядывали через широкую долину туда, где армии болкандцев и летерийцев уже начали спускаться по склонам. Сеток видела тревогу солдат, видящих, что враг не выстраивается напротив центра. И не только тревогу – она видела скрытое облегчение, хотя этот запах еле ощущался.
Когда волк становится тобой, начинаешь слышать, ощущать вкус и запах гораздо сильнее, а зрение слабеет и слепнет перед правдой. Нет, хорошо, что во мне собрались призраки, очень хорошо.
Брат Усерд спускался, и Танакалиан, появившись, повернулся к форкрул ассейлу, а затем взглянул на Сеток. Подошел ближе к ней – но не так близко, чтобы она могла прыгнуть и вцепиться клыками в глотку. Она заметила его осторожность – и не удивилась.
– Дестриант Сеток, мы ожидаем атаку.
Она оскалилась.
Его лицо скривилось.
– Послушайте! Бесполезно топорщить загривок и рычать! Он использует Акраст Корвалейн, понимаете?
– И что здесь вас так пугает, Кованый щит?
– Ассейлы не знают о к’чейн че’маллях, понятно? Я скрыл от них…
– Почему?
– Нам не нужно, чтобы ассейлы победили сегодня, так ведь?
Сеток склонила голову набок.
– Разве?
– Мы идем по лезвию ножа – вы забыли? Все, что мы делаем, что говорим или не говорим, – падет на нас. Здесь и сейчас.
– Кованый щит… – Она зевнула. – Кованый щит, почему вы отказались от Смертного меча?
– Она нарушила нашу священную клятву, Дестриант. Я уже рассказывал.
– Поклялась в верности адъюнкту.
– Да.
– А эти летерийцы и болкандцы – ее союзники? Союзники адъюнкта? – Сеток ощущала растущую тревогу Танакалиана и осталась равнодушной.
– Я же рассказывал!
– Боитесь брата Усерда? Вижу, что боитесь. Чтобы он не… принудил нас. Вот только, Кованый щит, я хочу знать, кого вы боитесь больше? Адъюнкта или брата? Если поможет, представьте, что это соревнование. Кого?
Танакалиан снова обернулся на склон, по которому Усерд спускался все ближе к земляному форту, и снова посмотрел на Сеток.
– Адъюнкт мертва.
– Этого вы не знаете, и, кроме того, это не имеет отношения к моему вопросу.
Он презрительно скривил губы.
– Если говорить об этом мгновении, то брата Усерда. – Его тон сочился ядом, и Сеток его понимала. Понимала все его мотивы и чувства.
Сеток кивнула и выпрямилась. Выгнула спину, потянулась.
– Это мгновение – такая ложь. Один близко, другая далеко. Так… бойся того, кто ближе. Вот только у этого мгновения – две стороны. Видишь мгновение, которое есть, но будет и другое, оно ждет в конце.
Танакалиан прищурился; Сеток ощущала его замешательство и видела, как мечутся его мысли.
– Так что, – продолжила Сеток, – давайте забудем про сейчас и перейдем сразу к концу. В конце, Кованый щит, кого вы будете бояться больше? Этого вот брата Усерда или адъюнкта?
Услышав голоса из траншей – удивленные и будто обрадованные, – она улыбнулась и добавила:
– Или нашего Смертного меча – она как раз скачет к нам?..
Внезапно побледнев, Танакалиан вскарабкался на ближайший бруствер и взглянул на долину Благословенного Дара. С дюжину ударов сердца он не шевелился. Потом повернулся к Сеток.
– И где вы будете стоять, Дестриант?
– Я буду с Волками.
Ее глаза блеснули торжеством.
– Но это ведь, – продолжила она, – только половина вопроса, да?
Он нахмурился.
– Теперь спросите: а с кем Волки?
Он тихонько зарычал – и все звери внизу пробудились! – и сказал:
– Мне хорошо известна их позиция, Дестриант.
– Вернее, – поправила Сеток, – думали, что известна.
Она спрыгнула вниз и подошла к задней стене форта – к узкой ступенчатой тропинке, по которой спускался форкрул ассейл. Подняв глаза и раскинув руки, она крикнула:
– Брат! Больше ни шагу! Тебя здесь не ждут!
Усерд был еще шагах в пятидесяти, но он остановился, явно удивленный.
Сеток почувствовала, что он пробуждает колдовство голоса.
И в то мгновение, когда он отпустил его, Сеток распахнула глотку, дав выход вою десяти тысяч волков-призраков.
Страшный вой, словно взрыв, повалил Усерда на спину – на земляные ступени. В последовавшей оглушительной тишине Сеток снова крикнула:
– Тебя здесь не ждут! Возвращайся к своим рабам, брат!
Форкрул ассейл словно ничего не слышал. Он неподвижно распростерся на тропе. Покаянные бросились к нему с боков и сверху. Через мгновения они подняли его и понесли вверх по ступенькам.
Довольная Сеток отвернулась.
На нее смотрели все изморские солдаты. У тех, что были поближе, кровь капала из ушей и текла из ноздрей. Сеток видела синяки на лицах и покрасневшие глаза. Она снова раскинула руки, и все попятились.
