Но я хочу поставить их на колени, с пустыми руками, с поникшей головой. А мои солдаты выберутся из траншей и пойдут через них, крутя мечами. Ни один летериец не уйдет с этого места – ни один!
А когда покончу с ними, повернусь к другому флангу – он сильнее, я вижу, Белолицые пока в резерве… но пусть и не надеются остановить меня. Их остановит контратака. Я покончу со всеми.
А прямо почти под Усердом была плотная масса летерийцев, над ними развевалось знамя, а рядом он с удивлением увидел двух к’чейн че’маллей. Солдаты Ве’гат, на одном ехал кто-то в кольчуге, седло второго было пусто. Ве’гаты сопровождали одинокого верхового летерийца, который направлял острие клина на первый бруствер.
К’чейн че’маллей придется вырезать напрочь – а ведь сестра Преподобная столкнулась с армией этих существ!
Нас подвело самодовольство. Мы сглупили, посчитав, что им неведома хитрость… но ведь разве они не люди?
Я вижу тебя, командир. Тебя я возьму первым.
Сначала встать на колени. Сначала согласиться на казнь.
Он продолжал быстро спускаться к укреплениям, чувствуя, как внутри него пробуждается Путь.
Внизу летерийская магия серой волной с хрустом смела редут с онаграми. Тела защитников взорвались алым туманом. В ярости Усерд отыскал горстку взводных магов. Единым словом он раздробил им черепа.
Дойдя до помоста, он пересек его и занял позицию над вторым уровнем. На расстоянии не больше полета стрелы летерийский командир добрался до гребня бруствера, а его Ве’гаты расчищали путь яростными взмахами алебард, от которых в воздух взлетали тела.
– Я вижу тебя! – заревел Усерд.
Брис Беддикт чувствовал, что конь под ним шатается; высвободив ноги из стремян и развернувшись, чтобы не попасть под скакуна, он увидел, что из груди животного торчит громадная стрела. Припав к земле, Брис приготовил окровавленный меч.
В траншее скучилась пехота Коланса, подняв пики в ожидании врага. Справа и слева от принца два Ве’гата отбивали атаки с флангов, яростно расширяя брешь.
Когда принц выпрямился, три громких слова ударили его, словно кулаком, откинув голову назад, и он оказался словно в осаде.
Форкрул ассейл нашел его. Наконец-то. Ты увидел. Увидел и захотел расправиться со мной первым. Что ж, приятель, добро пожаловать.
Он поднялся под обстрелом, поднял голову и посмотрел в глаза Чистому.
– Я вижу тебя! На колени! ПОДЧИНИСЬ МОЕЙ ВОЛЕ!
– Видишь меня? Скажи, ассейл, кого ты видишь?
– Я буду приказывать… Я заберу все, что есть в тебе…
Брис Беддикт, королевский поборник и принц Летера, раскинул руки и улыбнулся.
– Так возьми меня.
И из глубины его души, из темного мира ила и раздробленных костей внезапно поднялась взбаламученная темная туча, а из ее водоворота… имена. Поток, взрыв.
– Саэден Тар – лорд-протектор Семи, Хараватан из речных людей, И’тин Дра – Гора глаз, Небесная женщина над Эреститиданом, Благословенный Хайлар Двурогий из Элананаса, Хорастал Нех Эру Носитель солнца и податель урожая в долине Санатал, Итковас Повелитель ужаса среди К’оласских к’чейн че’маллей гнезда Этил… – Имена звучали непрерывно, всплывая в мозгу Бриса одно за другим. – Тра Телор рек-близнецов, Сеятель Весны среди гралланов. Адаст луноликая среди корсонов…
Все-все забытые боги; и когда каждое имя, прозвучав, вливалось в горячий поток Пути форкрул ассейла – его ужасную силу голоса, слов и магии, – Брис чувствовал, как часть его отрывается и тонет в бурлящем потоке.
И конца этому не было. Чистый отыскал его так, как Брис и хотел, – пока он скакал во главе армии, пока сражался между двумя к’чейн че’маллями, пока возглавлял беспощадную резню. Найди меня, молил он. Найди меня… Я жду. Найди!
Однажды начавшись, поток между ассейлом и принцем остановиться не мог. Сила питала силу, и двигала ею справедливость. Пусть их знают. Всех забытых богов. И их забытые народы. И все прошедшие века, все потерянные тайны. Этот нескончаемый поток взлетов и падений, грез и отчаяния, любви и капитуляции.
Их имена должны прозвучать еще раз. Последний раз.
Возьми их, возьми меня. Твоя сила в словах, моя – в именах. Без меня твои слова не значат ничего.
Давай проглотим друг друга.
Теперь он видел Чистого с небывалой ясностью: высокий древний мужчина, вытянув руку, указывает пальцем на Бриса; вот только ассейл неподвижен, застыл на месте… нет… Брис прищурился. Ассейл крошится. Его лицо – вытянутая маска на странном скелете. Из глаз текут кровавые слезы, рот открывается все шире – челюсть опускается, – как будто имена, льющиеся в глотку, топят его.
И душа самого Бриса разрывалась на части. Мир… эта долина, эта битва… все пропало. Теперь он чувствовал давление моря, ноги словно завязли в грязи по щиколотку, а поток мчался мимо, срывая плоть с костей его души; но у него еще много было в запасе.
Тучи ила клубились вокруг – он видел все хуже, – что-то ослепляло его душу, что-то новое, неожиданное.
Не важно. Я почти покончил с ним… нет, имена не пропадают, они не могут пропасть, а когда мой голос затихнет, появится другой. Однажды. Чтобы хранить то, что иначе сгинет навеки. А для тебя, форкрул ассейл, я припас одно последнее имя – чтобы забрать твою жизнь и унести во тьму.
Это имя твоего бога, форкрул ассейл. Ты думал, что оно забыто.
А я помню. Я помню их все.
Ослепленный, оглушенный каким-то непонятным ревом, чувствуя, как остатки души рвутся на свободу, Брис Беддикт улыбнулся и произнес последнее имя. Имя убитого бога форкрул ассейлов.
Брис услышал, как вскрикнул Чистый, которого достигло и крепко ухватило имя. Ибо только этот бог не лишился своего народа. Он влился в души своих детей.
Нехорошо бросать своих богов: когда они неожиданно вернутся, они будут очень мстительны.
Поток выдрал Бриса из ила и потащил в тьму такую плотную, такую абсолютную, что он понял: это и есть сама Бездна.
Я спас свой народ, своих дорогих солдат – пусть сражаются дальше. Пусть дышат, пусть живут. Я поступил как настоящий принц… Тегол, можешь гордиться мной. Араникт, не проклинай меня.
Вековые печали сомкнулись вокруг него. Из этой реки не выбраться. Не печальтесь. Мы все здесь будем.
Друзья, пора прощаться…
И вдруг он почувствовал на плечах руки, ухватившие его стальной хваткой. И резкий голос прохрипел на ухо:
– Не так быстро.
Фейнт стояла рядом с Араникт. Атри-седа склонила голову, расставила руки – и ладони, и предплечья исчезли в клубящемся серо-буром облаке, а с локтей стекала вода. Воздух вокруг нее пропитался запахом затопленных низин.
