Не успел его поблагодарить. Смрада. Теперь уже слишком поздно. Да еще Добряк что-то расчувствовался. Вот только радости почему-то мало.
– Возвращайтесь в свой фургон, – сказала Фарадан Сорт. – Я отряжу три взвода, чтобы его тянули.
Тяжей-то не осталось.
– Лучше бы все четыре, Кулак.
– Я так понимаю, – ответила она, – сегодняшний переход будет недлинным.
Порес, сам того не желая, обернулся к ней.
– В самом деле? Она объявила, куда мы идем?
– Да.
– И куда же?
Она встретила его взгляд.
– К ближайшему подходящему месту для битвы.
Порес быстро обдумал сказанное.
– Значит, они знают, что мы здесь.
– Да, лейтенант. И двигаются маршем нам навстречу.
Он перевел взгляд на удаляющуюся колонну морпехов и тяжей. В таком случае… эти-то куда направляются? Вот тебе и расплата за то, что несколько суток провалялся полутрупом, а потом день за днем кормил с ложечки старину Мосла, ожидая, что тот скажет хоть слово. Хотя бы словечко. Не лежал бы, просто глядя в пространство, – слишком уж печальная кончина получилась бы.
И вот теперь я понятия не имею, какого Худа тут вообще творится. Это я-то!
За его спиной сворачивался лагерь. Солдаты разбирали все, готовясь к маршу, но при этом не обменивались буквально ни единым словом. Он никогда не видел столь тихой армии.
– Кулак.
– Да?
– Они будут драться?
Она шагнула ближе и смерила его ледяным взглядом.
– Не задавайте подобных вопросов, Порес. Чтоб я больше их не слышала. Вам ясно?
– Так точно, Кулак. Просто не хотел оказаться единственным, кто решит обнажить меч.
– Вы для этого в неподходящей форме.
– А это, Кулак, вряд ли сейчас важно.
Лицо ее скривилось, и она отвернулась.
– Согласна.
Кулак направилась к лагерю, а Порес смотрел ей в спину.
Собственно, меч-то мне очень даже может пригодиться. На случай, если Блистиг вдруг очутится поблизости. В схватке от него все равно особой пользы не будет – как бы даже не наоборот. А уж я-то свой момент улучу. Главное – правильно его выбрать. Главное в жизни – правильный выбор момента, а ведь в этом отношении я как раз весьма талантлив.
В сущности-то я добрый малый. И всю жизнь избегал крови, драк и прочих неприятностей. Казалось бы, армия для этого не самое подходящее место. Но… все вышло даже проще, чем можно подумать.
Ну и неважно. Я ведь не то чтоб войны боюсь. Меня неразбериха пугает. Добряк с его гребнями… вот их-то я как раз вполне понимаю. И самого Добряка понимаю. Насквозь вижу. Я – его единственный непослушный гребень и разве оно не здорово?
В основном, повторяю, я добрый. Но Блистиг пытался меня убить из-за нескольких пустых бочонков.
И доброте моей, похоже, наступил предел.
– Кулак, вас желает видеть адъюнкт, – объявила Лостара Йил.
Блистиг поднял голову, поймал ее взгляд, но предпочел на него не реагировать. Кряхтя, приподнялся со своего места, где сидел посреди ненужной экипировки.
Следуя за женщиной через весь лагерь, он не обращал особого внимания на кипящие вокруг сборы. Регуляры успели в них поднатореть – в конце концов, у них было достаточно времени для тренировки да и пройти они за время нынешнего марша успели больше лиг, чем иные за всю жизнь проходят. Вот только зарубки на ножнах от маршей не возникают, верно? Несмотря на весь их профессионализм – внезапно к ним вернувшийся после чуда Воды-за-Кровь, и не просто вернувшийся, а возродившийся с таким энтузиазмом, что у дисциплины появился маниакальный оттенок, – Блистиг полагал регуляров слабаками.
Стоит врагу чуть-чуть на них надавить, и они рассыплются. Он видел, как они собирались вдоль дороги, по которой шагали морпехи и тяжи, видел их претенциозный салют. Верно, в жестах эти солдаты поднаторели, вот только лица у них пустые. Как у мертвецов. У всех до единого, мужчин и женщин.
Достигнув входа в палатку адъюнкта, Лостара посторонилась, сделав ему знак проходить внутрь.
Он миновал ее и вошел.
От палатки остался лишь один отсек сразу за входом, остальную ткань уже сняли с растяжек, и она висела плотными складками за спиной стоявшей к нему лицом Тавор. Больше внутри не было никого, даже вечно ухмыляющийся жрец куда-то подевался, и Лостара Йил тоже осталась снаружи.
– Что вы от меня хотите, адъюнкт? Я должен распоряжаться войском, если только вы надеетесь, что к полудню все будет готово для марша.
– Кулак Блистиг, я назначаю вас командовать центром. Кулак Добряк будет от вас по правую руку, Кулак Фарадан Сорт – по левую. Военный вождь Голл с хундрилами, а также рукопашниками и лучниками остается в резерве.
Он ошарашенно уставился на нее.
– Вы сейчас описываете диспозицию для битвы. Но только это будет не битва, а разгром. Нам противостоят форкрул ассейлы – а вы отдали свой меч. Их магия нас попросту сомнет.
Она все так же твердо смотрела ему в глаза.
– Вы, Кулак, будете держать центр. В нынешнем столкновении это ваша единственная задача. Атаковать вас будут простые солдаты, колансийцы – обычная армия. Хотя будьте готовы, что они окажутся хорошо подготовлены и дисциплинированны. Если в рядах противника случится тяжелая пехота, можете быть уверены, что ее направят именно против вас. Но вы не отступите ни на шаг. Вам все ясно?
Блистиг стянул с головы шлем, борясь с желанием запустить им в стоящую перед собой женщину. Вместо этого он лишь провел рукой по редеющим волосам. Я мог бы ее убить. Прямо сейчас, здесь, в палатке. Вот только она сумела вновь завладеть их душами, верно? Живым мне отсюда будет не выбраться. Лучше обождать, выбрать более подходящий момент. Хотя кого это ты сейчас обманываешь?
– Если вы поставите меня туда, адъюнкт, я получу нож в спину еще до того, как на горизонте появится первый колансиец.
Что-то в ее взгляде заставило его усомниться – она что, читает сейчас его мысли? Понимает, насколько близка к гибели от его руки? И ей это столь безразлично, что она и страха никакого не испытывает?
– В Арэне мне рекомендовали оставить вас во главе гарнизона. Более того, поговаривали о том, чтобы присвоить вам в этой должности звание Кулака, что открыло бы вам возможность последующего повышения до Первого Кулака, командующего всеми силами юга Семи Городов. Вас все описанное, насколько я понимаю, вполне бы устроило. Во всяком случае, до очередного восстания.
– К чему вы это все, адъюнкт? – охрипшим голосом спросил Блистиг.
– Однако ваши доброжелатели – арэнские офицеры и чиновники – не способны были видеть ничего за пределами городских стен. Им даже не пришло в голову, что джистал Маллик Рэл не собирается до конца своих дней гнить в тюремной камере или лишиться головы, чтобы ее насадили на пику над главными воротами. Иными словами, они даже не представляли себе, сколь обширно его влияние, не подозревали, что он успел подкупить Когтей и что его агенты уже тогда находились совсем рядом с троном Ласиин.
