Десять регуляров бросились вперед, догоняя адъюнкта с ее офицерами, а капрал, переведя дыхание, начал выкрикивать команды:
– Хейр Равадж – двигай на самый край и сразу бей! Проба – за ним! Тень Элар и Брутан Харб – поддержите Танцора с синецветцем. Утопленник и Как Завою, со мной – мы к адъюнкту. Просто Серый, ты тоже!
– Я тебя старше по званию!
– И что с того?
– Ничего, – выдохнул тот. – Эй, все, – выполнять, что Ффан велел! Капрал, командуй дальше!
– Скользкая Асп, магия у тебя осталась? А у тебя, Жабра?
– Возвращается помаленьку, – прошипел Гниложабр.
Скользкая же Асп лишь сдавленно хихикнула, словно полузадушенный лебедь.
– Сейчас увидишь! – каркнула она.
– Нет! – заорал Ффан – им осталась какая-то дюжина шагов. – Придержите ее, вы оба! Найдите их сраного командира и уделайте говнюка всем своим дерьмом сразу, ясно вам, засранцы?
Картулийская волшебница хихикнула еще раз и сместилась к нему поближе.
– Нет, сэр. Что это вы сейчас такое сказали?
Как Завою выплюнул наружу странный булькающий звук. Ффан смерил его взглядом.
– Недурно смеешься!
Они врезались в переднюю шеренгу колансийцев подобно вихрю. Клинки в руках танцовщицы были едва различимы, но там, где они касались препятствия, выплескивалась кровь и падали тела. Одетый в лед солдат медленно продвигался вперед, врезаясь в ряды все глубже, удары отскакивали от него, не причиняя вреда, а меч, казалось, был в нескольких местах одновременно. Высокий солдат слева от танцовщицы обрушил оружие на одного колансийца, тяжелым щитом сбил с ног другого, оба, падая, увлекли за собой еще нескольких. Командующая же сражалась с головокружительной точностью, каждым движением либо уклоняясь, либо убивая, а от выражения ее лица сердце Триссин пронзил холод.
Потом появились остальные солдаты, четверо из которых присоединились к командующей, – трое завывали как демоны, у четвертого же рот был зашит. Они с безумной яростью бросились в схватку, отшвырнув колансийцев назад.
Она увидела, как огромный солдат столкнулся с тяжелыми пехотинцами, сомкнувшимися за одетым в лед воином, и сразу трое вдруг рухнули наземь. Он несколько раз выбросил вниз свой короткий меч, казалось, просто касаясь краешков шей, – из трех глоток хлынули фонтаны крови.
– Окружай их! – выкрикнула Триссин, которую от схватки отделяло три ряда пехоты. – Руби их!..
Колансийского командира окутал огненный, дико полыхающий шар, с безоблачного неба обрушилась молния, раздался громоподобный удар, пошвырявший солдат на землю, посреди строя образовалась огромная дыра. Сверху посыпались горелая плоть и куски тел.
Из-под земли рядом с горящей женщиной выбрались три демона, тела их были покрыты длинными пастями, полными клыков с добрый кинжал длиной, когти на лапах – длинные, словно сабли, головы усыпаны угольно-красными глазами. Демоны с ревом бросились прямо в пламя и принялись раздирать командира на части.
Увидев все это, Грид Ффан бросил на магов у себя за спиной очумелый взгляд – и обнаружил, что те задыхаются от хохота. Иллюзионисты хреновы!
– Потише, идиоты! Хотите, чтобы они все поняли?
Гниложабр и Скользкая Асп подняли на него неожиданно посерьезневшие взгляды.
– Что-то еще у вас есть? – вопросил Ффан.
Оба покачали головами.
– Тогда вперед, драться!
Пришедшие в себя колансийцы снова начали наседать. Все больше их стало заходить во фланг, так что Проба и Хейр Равадж начали пятиться.
Ффан выругался и протолкался поближе к адъюнкту.
– Сэр! Нужно возвращаться в фалангу! Адъюнкт!
Когда она не ответила – и, похоже, даже его не услышала, – он снова выругался и обратился к сержанту рядом с собой:
– Слушай, Серый. Сейчас обходим ее с обеих сторон – и встаем стеной, чтобы она дальше не прошла. Ты, Утопленник, давай сюда, а ты, семак, туда – оттаскиваем ее назад и внутрь строя, всем все ясно?
– Это у нее, сэр, боевая лихорадка! – заорал, шатаясь словно пьяный, Утопленник – в мгновения наивысшего возбуждения давало себя знать его поврежденное внутреннее ухо.
– Сам знаю, болван ты засранный! Теперь приступаем!
Лостаре Йил пришлось оторваться от адъюнкта – Хенару Вигульфу было нелегко, он отбивался сейчас от нападающих сразу с двух сторон. Неожиданное появление регуляров ослабило давление, но ненадолго – сукиных детей попросту было слишком много.
Покрытая множеством ран Лостара, всхлипывая, пробивалась к любимому.
Не умирай. Прошу тебя. Не умирай.
По голове Хенара чиркнуло острие меча. Оглушенный, он пошатнулся.
Лостара вскрикнула, перестав уже замечать угрозы себе самой, все ее внимание было приковано сейчас к Хенару.
Вокруг Хенара сомкнулись двое регуляров, отражая нацеленные на того удары. Женщина и мужчина, натийка и житель Семи Городов, – она никогда их не видела, но они остановили атакующих на подступах к ее возлюбленному, который стащил с себя треснувший шлем – из пореза на голове хлестала кровь – и пытался снова подняться на ноги.
Лостара срубила колансийца слева от себя, перескочила через оседающее тело. Никакой грации уже не осталось. Только смертельная жестокость. Она перерубила глотку еще одному.
Натийка взвизгнула – грудь ее пронзил меч. Выронив собственный, она ухватилась за держащую оружие руку и, падая, потянула противника за собой. Короткий меч ее товарища, скользнув змейкой, наполовину разрубил тому шею; регуляр что-то заорал, пытаясь помочь Хенару встать, но тут ему сзади в голову ударил топор, пробив шлем вместе с черепом и швырнув его вперед с бессильно выброшенными руками. Хенар, однако, снова уже был на ногах – а Лостара с ним рядом. И вереница лиц, совсем неподалеку: малазанские регуляры на краю своего фланга, вопящие и размахивающие руками. Сюда! Скорей! К нам!
Лостара развернулась, взмахнула перед собой клинками.
– Хенар! Обратно в строй! Быстро!
Она увидела, как от схватки отделяются другие регуляры, сформировавшие кольцо защиты вокруг адъюнкта, которую они тянули назад к строю. Рутан Гудд и еще один великан-регуляр бились сейчас, чтобы эту группу не могли отрезать и окружить, но даже им приходилось постепенно отступать.
Котильон, возьми меня! Умоляю! Возьми меня!
Но от ее бога-покровителя… ничего. Она развернулась влево и шагнула вперед, чтобы задержать врага.
К ней устремилась дюжина колансийцев.
Хундрилы пробились внутрь строя тяжелой пехоты так глубоко, как только смогли. Глубже, чем мог надеяться военный вождь Голл. Но все кони пали, а следом за ними и последний из его воинов. Атаку, однако, удалось остановить, одной уже груды тел было достаточно, чтобы не дать врагам окружить крыло малазанцев, так что те теперь просто напирали, а строй регуляров сжимался все больше и больше.
