– Нет. Как только курган запечатали, она пристала к Дестрианту Калит. Думаю, теперь до конца дней им быть вместе.
– Говорят, что на плато к северу от Эстобанса есть племя, – сказала Абрастал. – Погонщики бхедеринов, которые приходятся отдаленными родичами эланам.
– Калит пойдет к ним одна? – озабоченно спросил Брис.
– Если не считать эскорта из пары-тройки сотен охотников К’елль, – ответила королева Болкандо.
– Принц Брис, флот вашего брата прибудет через несколько дней, – произнесла Фелаш, переводя ленивый взгляд на Араникт.
– Я еще ему не говорила, – сказала она, прикуривая самокрутку. – Любимый, к тебе плывет Тегол.
– Ты уверена? Он же ненавидит море.
Фелаш закашлялась; ее глаза распахнулись даже шире, чем у принца.
– Прошу прощения? Король Тегол ненавидит море?! Но… то есть… ведь Бугг же… ну… Ой, простите. Это я так. Забудьте, принц.
Абрастал покосилась на дочь.
– А ты все никак не похудеешь. Надо больше курить, девочка моя!
– Да, мама. Немедленно приступлю.
– И где, кстати, твоя камеристка?
– Составляет компанию капитану Элаль. Они на пару драят лодку, так сказать.
– Адъюнкт, – обратился Брис к Тавор. – Признаюсь, я не всегда… верил в вас. Ваша цель казалась такой… такой недостижимой…
– Простите, что перебиваю, ваше высочество, но эта победа принадлежит всем и каждому, кто принял участие в походе, а поход выдался долгим. Острие ничего не значит, если за ним нет крепкого стального клинка. – Она помолчала. – Определенные опасения вызывала погода, но с ней никогда не угадаешь.
– Вы говорили, что ваш подвиг останется без свидетелей. Однако получилось иначе.
Тавор пожала плечами.
– На каждое деяние, попавшее в историю, приходится бесчисленное множество тех, что остаются незамеченными. Нас забудут, ваше высочество, а вместе с нами канут в забвение и наши поступки. Меня, впрочем, это не расстраивает.
– В Летерасе с вас будет отлита бронзовая статуя. Да, мало кто узнает, кому она посвящена и за что. Но я буду знать, адъюнкт.
– Статуя, правда? – задумчиво проговорила Тавор. – А красивая?
Не давая Брису ответить, она учтиво поклонилась ему и королеве Абрастал.
– Благодарю, что поддержали мое дело как свое. Скорблю по вашим потерям. Ваше высочество, ваше величество, прощайте.
Задерживать ее никто не стал.
И только Араникт услышала, как Брис шепотом произнес:
– Конечно, красивая.
– Худова собака, – пробормотал Смрад, когда они все отошли от кургана.
– В этом весь Геслер, – отозвался Горлорез. – До самого конца так ума и не нажил.
– Без Урагана ему все равно жизнь была бы не в радость, – заметил Бальзам.
Флакон послушал их и молча кивнул. Наступает момент, когда любые слова лишь ворошат пепел. Это значит, что больше ничего говорить не надо. Он посмотрел на Улыбку, затем на Корика и Битума. Вот и наш взвод поредел. Спрут… Нипочем бы не подумал, что он умрет. В постели у какой-нибудь шлюхи – да, но не так. Корабб… Нижние боги, как он сражался!
Хромой говорит, что видел его последние мгновения. Снова подвело колено, он оглянулся на Увечного бога – и там, над скованным телом, насмерть стоял Корабб, и его лицо светилось от восторга.
И правда, можно ли представить более славный конец?
Молодчина, Корабб Бхилан Тэну’алас.
– Ходит слушок, будто нас отправляют в отставку, – подала голос Уголек. – Жрец каждому платит компенсацию – целое состояние.
– Ак же вшие? Э? Нимто заптит?
– Передадут родственникам, Неп, если найдут. Такие дела: выжил, умер – все равно получишь свою долю.
– Знаб нигда немрал!
Уголек сглотнула, а Целуй пораженно уставилась на Непа Хмурого.
– Что, правда? – спросила она.
– Нигда!
– Нижние боги, – прошептала Уголек. – Ни за что бы…
На дороге выстроились пехотинцы из Охотников за костями. К ним направлялась адъюнкт, рядом с ней – Банашар. За ними шли Лостара Йил, Хенар Вигульф, трое Кулаков, а также Сканароу с Рутаном Гуддом.
– Хочет проститься с ними, – сказал Битум, видимо заметив, как Флакон оглядывается. – Мы слушать не будем, пройдем через них. Все слышали? Идем мимо.
– Идем мимо, – повторила за ним Хеллиан. – Хруст, подсоби Хромому, пусть не задерживает. Давайте побыстрее.
И они прошли сквозь неплотный строй пехотинцев.
– Эй, хотели бы мы так же легко отделаться! – крикнул кто-то.
– Ты бы так точно не смог, Ффан! – крикнул в ответ Корик.
– Эй, Хеллиан, я тут нашел большого мохнатого паука. Хочешь, покажу?
– Не утруждайся солдат, видала и покрупнее!
Флакон покачал головой. Солдаты – они и есть солдаты. Что еще с них взять?
В лагерь тисте анди Корлат вернулась уже затемно. Ее соплеменники сидели у костра, словно охотники, вышедшие из леса, или жнецы после работы в поле. Недавний дождь очистил воздух, тучи быстро рассеялись, и в небе снова зеленым светом зажглись Нефритовые путники – так она приучилась их называть.
Нимандр подвинулся, уступая ей место на брошенном колансийскими рабочими верстаке.
– А мы все думали, дождемся тебя или нет.
Корлат накинула на плечи плащ.
– Я провожала Охотников за костями.
– Корабли уже прибыли?
– Нет, солдаты перемещаются в лагерь на краю долины Эстобанс. Адъюнкт прощалась с пехотинцами. Сказала им спасибо. И больше ничего. А потом приказала всем идти вперед, даже брату, а сама прошла последней. В полном одиночестве. Было в этом что-то… что-то… – Корлат опустила голову. – У меня сердце оборвалось.
– Тавор такое умеет, – послышалось откуда-то сзади.
Из темноты вышел Скрипач, держа в руках сверток из шкур. В свете костра стояли, но не подходили ближе последние выжившие из старого взвода Скворца. Они о чем-то еле слышно перешептывались, а потом Быстрый Бен ткнул пальцем в сторону дороги.
– Вон тот холм. Не слишком близко, не слишком далеко. Сойдет?
Он переглянулся с товарищами, те одобрительно замычали.
Корлат снова посмотрела на Скрипача.
– Да, не очень далеко. Ночь тихая, будет слышно хорошо, – произнес он, кивая.
– Простите, но что вы делаете? – спросила Корлат.
– Видишь холм через дорогу? Иди туда, Корлат.
– Зачем это?
