Силкас Руин подошел ближе.
– Тулас, ты помнишь ночь разврата?
– Да.
– Сейчас ты настолько дерьмово выглядишь, что ни одна шлюха не возлегла бы с тобой даже за всю королевскую казну.
– А перед тем как возлечь с тобой, помнится, они завязывали себе глаза. Что-то они там вопили?.. Ах да. «Он похож на крысу-альбиноса!» Или что-то в этом роде.
Они встали друг против друга.
– Тулас, способно ли еще твое лицо – то, что от него осталось, – на улыбку?
– Может быть, старый друг.
Они обнялись крепко, отчаянно, и в этом объятии было все: и воспоминания, которые казались давно забытыми, и дружба, которая казалась давно погибшей.
– Против этого даже сам Худ бессилен, – прошептал Силкас. – Мой друг.
Не сразу они расцепились.
– Не надо плакать обо мне, – произнес Тулас Остриженный.
– Нежданная радость, – отмахнулся Силкас. – Омраченная… войной.
– Войной, в которой мы изо всех сил старались перебить друг друга? Да, мрачное было времечко. Каждый из нас угодил в водоворот, из которого мы уже не выбрались.
– В день раскола Эмурланна раскололось и мое сердце. Из-за тебя, Тулас. Из-за всего… что мы потеряли.
– Представляешь, я даже не помню, как умер. Я вполне мог погибнуть тогда и от твоей руки.
Силкас Руин замотал головой.
– Нет, не мог. Во время раскола ты пропал, и я не знал, что с тобой случилось. Я… Я искал тебя. Не сдавался.
– На твоем месте я бы поступил так же.
– А затем Скара…
– Проклятие элейнтов.
Силкас кивнул.
– Слишком легко овладевает.
– Но не тобой. И не мной.
– Приятно от тебя такое слышать. Старвальд Демелейн…
– Знаю. Буря будет взывать настойчиво.
– Вместе мы сможем ей противостоять.
– Улыбка внутри меня становится шире. Наконец-то исполнится моя сокровенная мечта. Мы будем сражаться плечом к плечу, Силкас Руин.
– И кто первый падет…
– Второй станет его охранять.
– Тулас…
– Да?
– Он видел мое горе и тоже стал искать.
Тулас Остриженный отвел взгляд и промолчал.
– Аномандр…
– Нет, друг. Не надо. Я… Я еще не готов вспоминать о нем. Прости.
Силкас Руин тяжело вздохнул, прикрыл ладонью лицо и кивнул.
– Как скажешь. – Он резко рассмеялся. – Все это уже не важно. Он мертв.
– Я знаю, – сказал Тулас и положил руку Силкасу на плечо. – Но это-то и важно, как никогда. Пусть мы не будем говорить о твоей утрате – какое-то время, – не думай, что я не разделяю твоего горя. Просто пойми и меня тоже.
– Ладно.
Тулас вгляделся в лицо тисте анди.
– Проклятие элейнтов.
Друг скривился. Оба замолчали. Хустов меч на поясе Силкаса что-то бубнил у себя в ножнах.
– Ах да, еще кое-что, – поднял глаза Силкас. – Дитя Менандор…
– Враг?
– Он родился по эту сторону Старвальд Демелейна.
– Значит, возможный союзник. Три… хорошее число. Владеет ли это дитя своей силой? Умеет ли сдерживать гнев?
– Если бы мог, то был бы сейчас здесь с нами.
– Понятно. Каков же тогда его удел?
– Я еще не решил.
Они пошли на север. Во все стороны простиралась тундра. Небольшие птички метались между зарослями кустарника, а над тропой облачками кружил гнус. На горизонте сверкала белая полоса – граница ледяной равнины.
– Я чувствую, что за всем этим стоит Старший бог, – произнес наконец Тулас Остриженный.
– Ты прав.
– И что ему нужно?
– А что им всегда нужно? Вернуть себе власть.
– За время своей не смерти, Силкас, я постиг смысл старой истины: назад дороги нет.
– Они это знают, но все же попытаются. И, попытавшись, уничтожат этот мир и бессчетное множество других. Возможно, даже убьют самого К’рула.
– Ставки высоки.
Силкас кивнул.
– Выше некуда.
– Значит, Сечул Лат?
– Да. И Эстранн.
– Сечул Лат кидает кости, а Эстранн делает расклад… Игра будет нечестной, мой друг.
– Как они любят.
– И ты все равно готов сыграть?
Силкас на какое-то время задумался, потом вздохнул.
– Они считают себя гениальными шулерами, только, мне кажется, они еще не играли за одним столом со смертными. О, когда речь идет о шулерстве, по сравнению с людьми Старшие боги – просто дети. Уж это-то с момента своего возвращения я хорошо усвоил.
– Думаешь, расклад очень быстро изменится?
Силкас повернул к нему лицо и ухмыльнулся.
– Думаю, что… да. Вот увидишь, Тулас. Вот увидишь.
Из ножен донесся сдавленный звук. То ли смех, то ли, как показалось Туласу, задыхающийся кашель.
– Друг, откуда у тебя этот клинок?
– Подарили.
– Кто? Какому безумцу пришло это в голову?
– Тени.
Тулас понял, что не знает, как ответить. Потерял дар речи, – говорили в таких случаях гадатели по огню. Он замычал, отчаянно подбирая слова, чтобы предупредить друга. Хоть как-нибудь.
Силкас покосился на него.
– Не Идущий по Граням, Тулас.
Идущий… Нет, невозможно… Он не мог… О Бездна, ты полна чудес!
– Я… прощаю его, – наконец выдавил из себя Тулас, и голос его надорвался.
Силкас подозрительно сощурился.
– Кого?
– Твоего брата, – почти прошептал Тулас. – Я прощаю его… прощаю за все. И моя злость оказалась такой… ошибочной. Нижние боги, Силкас! Он не врал! Но… но как? Как ему это удалось?!
Силкас по-прежнему щурился.
– Не понимаю тебя, Тулас. Как ему удалось – что?
Тулас удивленно воззрился на Силкаса Руина, затем опустил голову. Значит, он так ничего и не сказал. Даже любимому брату. Он сдержал обещание. Надежно сохранил тайну и не выдал ее ни единым словом, ни единым намеком, иначе бы все о ней знали. Все бы знали!
– Тулас?
– Я прощаю его, Силкас.
– Это… так приятно. Я… Я польщен, друг. Понимаешь, я всегда знал, что все было не таким, каким казалось…
