Ном Кала изучала глазами лагерь и длинные тени.
– Попробуем выиграть еще один день.
– На что нам еще один день?
– Не могу сказать, Уругал Сплетенный. Порой надежда рождается из лжи. Так тому и быть. Я пойду к ней и солгу.
Рутан Гудд проводил Лостару Йил взглядом. Та подошла к адъюнкту и встала подле нее лицом на восток, словно бросая вызов жестокому рассвету. Рутан недоумевал, как Тавор держится на ногах. Каждую ночь она шагала без устали и на одной своей силе воли тащила за собой всю армию. Не споткнется она – не споткнется ни один солдат, шагающий за ней. Поход превратился в битву, безмолвную войну. И она побеждает. Оставшиеся позади тела тому свидетельство.
Но как долго еще она продержится? Посмотри на восходящее солнце, адъюнкт. Оно пустое. Не все слухи о негостеприимных, гибельных краях – это слухи. Некоторые рассказы правдивы, как и предостережения, содержащиеся в них. Существуют места, способные убивать. И одно такое мы нашли.
– О чем они говорят, как думаешь? – спросила Сканароу.
Рутан повернул голову, взгляд его помрачнел.
– Спи, любовь моя.
Сканароу опустила затылок на твердую землю и закрыла глаза.
Еще недолго. И уже слишком поздно – мне тебя не спасти. Я не смогу забрать тебя с собой, потому что ты не выживешь. Рутан подумал, что он единственный покинет эту пустыню. За спиной шесть тысяч трупов, в руке прокля́тый отатараловый меч, ждущий своего часа. Рутан Гудд… Ему не раз приходилось воевать в одиночку. Вот и теперь. Он снова посмотрел на женщин в двадцати шагах от него и задумался. Лостара служила сосудом для бога. Укрепило ли это ее? Кто знает? Держится она явно получше Сканароу. Да и получше адъюнкта тоже.
– Полежи рядом со мной, пожалуйста.
Рутан дернулся и почесал бороду.
– Хорошо. Сейчас.
– Любимый?
– Сейчас.
Он поднялся и пошел к Тавор с Лостарой.
Если они и разговаривали, то явно без слов. Заслышав шаги за спиной, адъюнкт обернулась.
– Капитан. Ледяная броня, что ты сотворил…
– Не здесь, адъюнкт. Здесь никакая магия не действует.
Ее взгляд похолодел.
– Но ты… выстоишь.
Лостара Йил кашлянула.
– Рутан, т’лан имассы склоняются перед тобой. И величают Старшим.
– Я не бог, Лостара. И уж тем более не Старший. Прости. Было бы здорово, конечно. Для всех нас. Просто оказаться… вовне всего этого. Т’лан имассы справятся, когда…
– Как и ты, – перебила адъюнкт. – Хоть ты и не бог.
– Мы не выбираем, кем родиться.
– Это верно. И кто же тогда твои родители?
Рутан с силой впился пальцами себе в бороду.
– Какая разница, адъюнкт?.. Да, возможно, эта пустыня меня и не убьет. А может быть, и наоборот.
– Ты дойдешь до города с колодцами.
– Я? Дойду? – Рутан покачал головой. – Буду честен: я совершенно не представляю, как дети сумели уйти так далеко. Что там говорила Бадаль? Десять дней пути? Нет, до Икариаса отсюда две недели, если не три.
– Откуда тебе это известно?
Он скривился.
– Когда-то я гостил у яггута, что жил в Икариасе с группой беженцев к’чейн че’маллей. Но суть не в этом, а в том, адъюнкт, что дети могли преодолеть такое расстояние только через Путь.
Тавор повернулась к Лостаре.
– Найди девочку и приведи ко мне.
– Слушаюсь, адъюнкт.
Когда она ушла, Тавор обратила суровый взор на Рутана.
– Путь, говоришь?
– Да, знаю, это невозможно. – Заметив промельк надежды в ее глазах, он покачал головой. – Нет, адъюнкт. Эта пустыня высосана начисто, а если вы не будете осторожны, то станет только хуже.
– Хуже? Потрудитесь объяснить, капитан, как может стать еще хуже.
Рутан оглянулся на спящую Сканароу и вздохнул.
– Достаньте меч, адъюнкт.
– Что?
– Обнажите свой отатараловый клинок.
Тавор лишь наполовину извлекла меч из ножен, как Рутан схватил ее за запястье. Его скрутило пополам, он упал на колени и отвернул голову в сторону.
Тавор резко вогнала клинок обратно и отшатнулась.
– Боги!.. – выдохнула она.
Рутан сплюнул и утер бороду тыльной стороной ладони.
– Вы все никак не поймете, – произнес он, глядя на свои дрожащие руки и желчь вперемешку с кровью на земле. – Отатарал – это не просто какой-то металл, поглощающий магию. Он аспектирован. – Он поднялся. – В следующий раз, адъюнкт, когда вы обнажите этот клинок, он призовет. Дракон – источник всего отатарала, живое сердце, отнимающее жизнь, – в нашем мире. Ее освободили.
Тавор затрясла головой и отступила еще на шаг.
– Ч-что с ней сделали? – Ее голос надорвался.
Рутан видел, как ее самообладание трещит по швам, уступая место панике, и вытянул вперед руку.
– Постойте. Послушайте… Слушай меня, Тавор Паран! На все будет дан ответ – на все!
Он словно видел перед собой маленькую девочку – потерянную, напуганную. У него разрывалось сердце.
– Им – тем, кто это сделал, – плевать на Увечного бога. Понимаете? Им все равно, что с ним будет. Они замахнулись на нечто большее. Они уверены, что смогут ото всех избавиться: от вас, от Падшего, от форкрул ассейлов – ото всех!.. Но они глупы. Понимаете? Аномандра Рейка не стало, но в мир возвратился Драконус. Теперь вам ясно? На все будет дан ответ.
В этом и кроется истинное безумие. Отатараловый дракон не может оставаться в цепях. Драконусу – или элейнтам – придется ее убить, а с ее гибелью исчезнет вся магия. Мы останемся в мире, лишенном колдовства.
Тавор тем временем отвернулась и смотрела на восток.
– Так вот что он имел в виду… – прошептала она.
– Адъюнкт?
– Он сказал, что моего меча будет недостаточно. Мы спорили, снова и снова. Он сказал… сказал… – Она повернулась к Рутану. Глаза ее блестели, и он поразился красоте ее лица, явившейся вдруг словно бы ниоткуда. – Он сказал… «На все будет дан ответ». В точности твои слова.
– О ком это вы? – напряженно спросил Рутан.
Чей воспаленный ум придумал весь этот кошмар? Какой безмозглый идиот…
– Бен Адаэфон Делат.
Рутан застыл с раскрытым ртом, пораженный собственной глупостью.
– Это имя…
– Он же Высший маг Быстрый Бен. Он поклялся спасти Огнь и от этой клятвы не отступит. Он сказал, что опухоль необходимо вырезать… Что такое, Рутан?
