Маг вскочил на своего призрачного коня и усмехнулся.
– Вот именно.
Калам посмотрел на статного мерина, которого ему подобрала Минала, затем оглянулся на Норова.
– Тебе нравится быть вольным? Только честно.
– В такую ночь… глядя, как вы уезжаете… без сомнения, в какую-нибудь заварушку… Да, убийца, нравится. Если хочешь ко мне присоединиться, я поставлю тебе пинту эля в Куповой корчме. А потом скину в гавань.
– Ловлю на слове, – отозвался Калам.
Взобравшись в седло, он посмотрел на Миналу, затем на Быстрого Бена.
– Что ж, если эти скакуны не умеют ходить по воде, нам понадобится Путь.
– Мой умеет, – сказал Быстрый Бен.
– А ты все такой же самоуверенный, я погляжу.
– И вообще, Пути – это мое дело…
– А как у нас в целом дела? – спросил Калам.
– Дела плохи. Впрочем, скоро все изменится.
– Вот как? И с чего бы?
– Нижние боги, Калам! Я вернулся, вот с чего. Теперь помолчи и не отвлекай меня, лады?
Трое всадников удалились, а за ними развеялись и клубы навевающего дурноту дыма. Норов шагнул назад в сумрачный переулок и воззрился на призрачную фигуру у груды мусора.
– Старая присяга. Только поэтому я их отпустил. Мертвый дом – это вам не проходной двор, Император.
Трость с серебряной набойкой звонко ударилась о камни.
– Император? От этого титула я отрекся давным-давно. А привычки давать дружеские советы за мной вообще никогда не водилось. Но только сейчас и только ради тебя, Норов, позволю себе сделать предупреждение. Следи за языком, когда говоришь с богами, смертный, если не хочешь, – призрак вдруг хихикнул, – ощутить на себе тень их неудовольствия.
Норов хмыкнул и какое-то время помолчал.
– Тень неудовольствия… м-да, – только и произнес он, готовясь уйти.
Престол Тени снова ударил по брусчатке. Крупный воин замер и обернулся.
– И это все?! – прошипел Престол Тени.
– Что – все?
– Все, что ты можешь сказать, здоровяк? В такой торжественный момент, когда начинается нечто грандиозное? Давай, смертный, выплесни эль из мозгов и выдай что-нибудь достойное твоего рода! Ты, между прочим, стоишь перед богом! Твои слова должны остаться в веках. Будь глубокомыслен и велеречив!
– Глубокомыслен и велеречив, говоришь?
Норов долго молча разглядывал брусчатку, потом наконец поднял голову, посмотрел на Престола Тени и произнес:
– Пошел на хрен.
Человек осторожно перебирался через обломки ворот, двигаясь навстречу сестре Скрытнице. Он был невысок, ветеранской выправкой тоже не отличался. Да, по скуле до рваного уха тянулся белый шрам, но явно не от меча. Кто-то его подрал, решила Скрытница. Может, сестра Преподобная догадается. Яггутский бивень? Хотя нет, не похоже. Словом, в этом человеке не было ничего, что объясняло бы его непокорность и нежелание склониться перед волей и голосом водянистых.
Впрочем, это ненадолго. Вражеский командир смертельно просчитался, согласившись на переговоры. Сейчас он почувствует на себе всю мощь голоса чистого форкрул ассейла, ибо у сестры Скрытницы кровь неразбавленная.
Закопченные, растрескавшиеся стены свидетельствовали об усилиях командиров из числа водянистых взять цитадель штурмом. Порядка тысячи гниющих трупов под стенами доказывали покорность и целеустремленность покаянных. Однако до сих пор ни один приступ не увенчался успехом.
Да, враг достойно сражался, но наше терпение на исходе. Пора кончать с этим.
Человек пришел без охраны, вот дурак. Будь он не один, Скрытница заставила бы сопровождающих расправиться с командиром. Ничего страшного, тогда пусть покончит с собой прямо на глазах у испуганных солдат, что выстроились на крепостной стене.
Вражеский командующий перебрался через трупы и остановился в десяти шагах от Скрытницы. С интересом оглядев ее, он заговорил на сносном колансийском:
– Значит, ты чистая. Я правильно сказал? Не из тех, кого вы называете Водянистыми – в том же смысле, как брагу разводят водой. Нет, ты истинный форкрул ассейл. Ты здесь, чтобы… вершить?
Он улыбнулся.
– Человеческое высокомерие всегда меня поражало, – заметила сестра Скрытница. – В определенных обстоятельствах оно, возможно, и оправданно, например в общении с сородичами, которых вы полностью поработили, или со зверями, которые вздумали сопротивляться вашей тирании. Во дворце короля Коланса есть целый зал, заставленный чучелами животных, убитых королевской родней. Волки, медведи, тигры, орлы, олени, лоси, бхедерины… И все в агрессивных позах, как бы показывающих, что они до последнего боролись за свою жизнь. Вот ты, человек, такой же, как и король Коланса. Может, объяснишь мне эту недостойную потребность убивать животных? Неужели все, кто выставлен в том зале, нападали первыми и были убиты ради самозащиты?
– Что ж, – ответил человек, – у меня есть свое личное мнение, но скажу сразу: я никогда не понимал радости убийства. Сколько бы я ни общался с теми, кто получает от этого удовольствие, никакого смысла в их доводах я не видел. Так что тебе стоило бы спросить у самого короля Коланса.
– Спрашивала, – кивнула сестра Скрытница.
Человек вскинул брови.
– И?
– Он сказал, что так чувствует сродство с убитыми животными.
– Да, подобное объяснение я тоже слышал.
– Соответственно, я велела убить всех его детей и выставить их чучела в том же зале. Пусть чувствует теперь сродство со своим потомством.
– Полагаю, получилось не очень.
Скрытница пожала плечами.
– Давай выслушаем твое мнение.
– Некоторые потребности столь жалкие, что удовлетворить их можно лишь убийством. Я не говорю о тех, кто убивает по необходимости, ради пропитания. Но посмотрим правде в глаза: когда ты засеваешь поля и держишь скот, нужда в охоте полностью отпадает.
– Еще король говорил, что таким образом он поклоняется природе.
– Уничтожая ее?
– Я подумала точно так же, человек. С другой стороны, разве вы умеете поклоняться иначе?
– Дельное замечание, хоть и обидное. Однако вот что я подумал: убив тех детей и сделав из них чучела, не продемонстрировали ли вы то же высокомерие, которое вам столь ненавистно?
– Я хотела понять, почувствую ли я сродство с убитыми. Увы, нет. Только… грусть. У меня в руках такая сила, но я применяю ее в разрушительных целях. Однако о себе я тоже кое-то узнала. Разрушение и правда приносит удовольствие – мерзкое, неприятное, но все же удовольствие. Подозреваю, именно его заядлые убийцы подменяют словами вроде «сродство».
