Гу’Рулл пересек край пустыни и повернул на юг.
– Урежьте паек еще раз, – приказала королева Абрастал.
Офицеры покорно поклонились и разошлись по своим взводам.
Спакс хмуро поглядел на заходящее солнце, затем хмыкнул.
– Они мучаются, Огневолосая. Для баргастов подобные лишения не в новинку. Поколениями мы были вынуждены жить в самых неблагополучных землях. Нам не привыкать к голоду.
– Завтра мы дойдем до южных провинций Коланса. Только, боюсь, и там спасения нам не найти.
Он молча согласился с этим выводом. Они наткнулись на останки беженцев: истлевшие палатки, застарелый мусор, высохшие трупы. Кострища засыпаны человеческими костями, по большей части детскими. Только вчера свора отощавших собак накинулась на разведчиков гилков. От безысходности звери лишились остатков страха и чувства самосохранения. Всех пришлось перерезать.
– Для начала забьем вьючных животных, – сказала Абрастал. – Военный вождь, думаю, теперь я в полной мере разделяю представления адъюнкта о том, что нас ждет, и понимаю, почему это ее столь опечалило. Нам следует отбросить всякую надежду на возвращение с этой войны.
Спакс задумчиво почесал бороду.
– Белолицые ищут последней схватки – мгновения полной славы. Наши юные боги стоят перед нами, их лица испачканы грязью, а их волосы цвета крови. Они поднялись навстречу нам из торфяных глубин и принесли лучшее оружие наших предков из древних погребальных кораблей. «Враги ждут нас», – сказали они нам.
Абрастал внимательно посмотрела на него.
– Однако же гилки уклонились от судьбы, что привела их на этот материк.
– Так и быть, королева, открою тебе правду. Когда Хумбролл Тор погиб, союз племен распался. Онос Т’лэнн, занявший место вождя, был безупречен. Более того, если верить слухам, этот воин был старше наших богов, а его искусство обращения с кремневым мечом не вызывало сомнений. Он принял титул не из жажды власти, а из любви – любви к единственной дочери Тора. Беда в том, что он не обладал горячностью, которую так хотели видеть в нем юные воины. Его глаза не блестели обещанием славы, а слова, сколь мудрыми они ни были, не зажигали сердца.
– Короче говоря, он не был политиком.
Спакс поморщился.
– Ты всерьез думаешь, что кланы, которых унижали веками и которых разъедала изнутри кровная вражда да взаимная ненависть, прислушались бы к мудрым словам? К предостережениям от саморазрушения?
– А если бы Хумбролл Тор не утонул…
– Даже Тору еле-еле удавалось сплотить кланы. Я не видел, как он утонул, и потому не могу сказать наверняка, что это несчастный случай. Как бы то ни было, мы, гилки, не видели зла в Оносе Т’лэнне – только то зло, что грозило лично ему. У баргастов, Огневолосая, не принято свергать и изгонять вождей. Их убивают. Вместе с семьей, чтобы на корню пресечь род. Гилки в этом участвовать отказались.
– И вы предупредили Оноса Т’лэнна перед уходом?
– Нет, иначе он, возможно, искал бы нашей поддержки в борьбе за власть. И разве мог бы я, глядя ему в глаза, отказать? Теперь-то я, конечно, понимаю, что он бы к нам не обратился. А значит, пришлось бы предлагать помощь самим.
Абрастал задумчиво наморщила лоб.
– Стало быть, вы избрали путь трусов.
– Если смотреть со стороны, то возможно. Возможно, во многих заговорила именно трусость. Однако я поступил так, как поступил, чтобы спасти свой народ. И Онос Т’лэнн понял меня, так как не стал устраивать погоню – даже когда мог.
– И вот вы единственные из Белолицых попали на ту самую последнюю войну во имя ваших баргастских богов.
Спакс вздохнул.
– И каждую ночь я молюсь, чтобы, когда начнется бой, нас вел Онос Т’лэнн.
– Только этого не будет, Спакс.
– Знаю, королева. Знаю. Гилки остались одни – последний клан, последние из Белолицых.
– Призовешь ли ты своих богов, когда вы пойдете в бой?
– Сомневаюсь.
– Что же ты сделаешь, чтобы вдохновить своих воинов?
Баргаст размял плечи и почувствовал, как по телу разливается усталость.
– Я, пожалуй, пристыжу их.
Фейнт залезла на тощую кобылку и оглянулась. На окраине лагеря стоял призрак Сладкой Маеты. Поежившись, Фейнт посмотрела на Наперсточек.
– Скажи, что ты ее не видишь.
– Я ее не вижу. Поехали уже, не то потеряем их в темноте.
Они пустили лошадей кентером. Тяжелые тучи скрыли Нефритовых путников, приглушив изумрудное свечение, которое сопровождало их каждую ночь, – казалось, уже многие месяцы, если не годы.
– Вот, как назло. Сегодня этот свет нам бы пригодился.
– Мне больше интересно, дождевые это тучи или нет. А, Фейнт?
– Я тебе что – предсказатель погоды? Понятия не имею. Но дождя не чую, только… пыль.
– Ну спасибо, – буркнула Наперсточек.
Фейнт едва различала силуэты двух всадников впереди. Брис и Араникт. В сумерках прибыл охотник К’елль с приглашением на восковой табличке посетить лагерь че’маллей. То, что Брис взял с собой Араникт, стало неожиданностью, однако Фейнт не терпелось увидеть ящеров, которые должны были сражаться на их стороне. Ну, не совсем на нашей. Пайщики просто едут за компанию, а не воевать. Однако мне будет спокойнее, когда я увижу летерийских союзников. Хоть одно войско, которое не страдает от голода и жажды. Так говорят, по крайней мере.
Да, видит Худ, жалоб много, однако недовольство ограничивается только ропотом. Все понимают: как бы плохо ни было, малазанцам вообще нужно пересечь целую пустыню.
– Никак не могу привыкнуть к лошадям, – продолжала ворчать Наперсточек.
– Научись двигаться с ней в одном ритме. Представь, будто занимаешься любовью.
– В каком смысле?
Фейнт покосилась на напарницу.
– Нижние боги, только не надо говорить, что ты еще девственница.
– Не надо, значит, не буду. И хватит об этом. Они, кстати, замедлились.
Действительно, скакуны Брис и Араникт перешли на быструю рысь.
– Лошади вымотаны, Перст. Как и мы все.
Очень скоро они нагнали принца с атри-седой.
– Ну и где же это войско? – спросила Фейнт. – Мне казалось, они разбили лагерь неподалеку.
– Так и есть, – ответила Араникт. – Им просто не нужны ни костры, ни фонари.
Теперь Фейнт разглядела черные силуэты на низких холмах впереди. Временами поблескивало то ли железо, то ли змеиные глаза. Она снова поежилась.
– Вы точно доверяете этим «союзникам»?
Продолговатые головы поворачивались им вслед, в каждой пасти сверкали зазубренные клыки в несколько рядов.
