Он оглянулся на Быстрого Бена и встретил его взгляд.
– Взошедшие «Мостожоги» стерегут Врата Смерти, – сообщил маг.
– Знаю.
– Все, кроме Вала. Скворец отправил его назад – к Скрипачу.
– А зачем?
– Помнишь Крепь, Ганос Паран?
– Очень слабо.
– Ах да… Тебя еще не было, когда мы обсуждали наши действия на холме за городом. Точнее, был, но Жаль уже всадила кинжал тебе в спину.
– Ближе к делу, Бен.
– В общем, мы все были там, пытались разобраться в происходящем. И теперь меня не покидает чувство… Мы снова встретимся. Чтобы покончить со всем.
– Так или иначе.
– Именно.
– Как бы ты оценил наши шансы, Высший маг?
– Как ничтожные.
– А наше оружие?
– Учитывая мою ставку на Скрипача и твою – на сестру, расклад выходит неплохой. – Он лукаво ухмыльнулся.
– Прибавь к этому еще опасную парочку – Калама и Быстрого Бена. Знаешь, не будь я реалистом, я был бы полностью уверен в победе.
Ухмылка сползла с лица мага.
– Да уж, господин Первый Кулак, умеешь ты подбодрить…
Калам почувствовал на себе ее взгляд, когда садился на лошадь. Устроившись в седле и подобрав поводья, он всмотрелся в широкую долину, которая ступенями спускалась направо. Наверняка очень плодородные земли.
– Чего тебе? – спросил он, поворачиваясь.
Минала вздохнула.
– Из-за него ты когда-нибудь погибнешь по-настоящему. Впрочем, ты и сам это знаешь, да?
Калам хмыкнул.
– Уж поверь мне на слово, Минала, ты совершенно не представляешь, из каких передряг мы с Беном выбирались.
– Ну давай, удиви меня.
– Это навряд ли, но попробую. Яггуты и Поклявшиеся из Багровой гвардии в Моттском лесу. Маги-убийцы тисте анди и первородные демоны в Даруджистане. Когтей – и не сосчитать.
Лицо Миналы не выражало ничего. Калам вздохнул.
– Мы и сами по себе не промах. Икарий, Паннионский Домин, к’чейн на’руки, драконы-одиночники – Бен одолел их всех. А что до меня… Если поднять каждого человека, каждого демона – каждого, кого я лично убил, то получится армия, при виде которой форкрул ассейлы захлебнутся собственной мочой.
– Вы оба невыносимы, – сухо произнесла Минала, не отводя глаз.
– Смело заявлять такое после всего, что я сейчас рассказал.
Войско Парана строилось, готовясь к маршу. Уже вечерело, но было видно, что передышку солдатам Первый Кулак давать не собирается. Торопится. Это плохо. Но бойцы достойные. Много с севера Генабакиса и континентальной Малазанской империи. А еще конница из Семи Городов – налетчики. Они меня всегда пугали.
Минала отпила из бурдюка.
– И что, все «Мостожоги» такие? Заносчивые, самолюбивые и самонадеянные?
– Да, причем по делу.
– Чушь.
– Кстати, именно поэтому нас, скорее всего, и решили истребить, – заметил Калам, пропустив слово «чушь» мимо ушей. – Ни один офицер, которого ставили нами командовать, не задерживался. Мы подчинялись сержантам, в первую очередь Скворцу, однако сержанты решали все сообща: какие приказы отдавать капитанам и лейтенантам, а какие – нам. Легко представить, что высшему командованию это не нравилось. Нет, кое-кого мы уважали и слушались – Дассема, Дуджека. Остальные не стоили своей соли.
– В общем, вы были неуправляемыми.
– Нет, просто мы всерьез подумывали свергнуть Императрицу. У Ласиин не было иного выхода, кроме как от нас избавиться. Да, убивать лучших солдат ей не очень хотелось, но мы сами подкинули ей несколько возможностей.
– Наконец-то, хоть чуть-чуть честности.
– И теперь я в Войске, жена. А отсюда возникает вопрос: что здесь делаешь ты? Там, куда мы отправляемся, небезопасно.
– Дети Престола Тени, те, которые выжили, – ответила Минала. – После всего, что случилось, я не могла смотреть им в глаза. Это было невыносимо. А еще я поняла: Котильон с Престолом Тени что-то замышляют. Однако дети – это главное. – Ее словно передернуло. – И то, что случилось у тронного зала. Скажу честно, Быстрый Бен ни мига не колебался, даже когда казалось, что он погибнет. Не колебался.
– Икарий, – проворчал Калам. – Однажды я, может быть, еще встречусь с ним, и посмотрим, кто кого.
Минала фыркнула.
– Он быстро поставит тебя на место, Калам Мехар.
Сигнальщик взмахнул знаменем, и авангард двинулся вперед. Калам взвесил последние слова Миналы и вздохнул.
Они пришпорили лошадей.
– Дорогая, – произнес Калам, – а расскажи-ка еще раз про того тисте эдур с копьем…
Эрекала, командующий Серыми шлемами, вошел в палатку. Брат Безмятежный стоял в дальнем углу, укрытый тенями, и смотрел на холщовую стену. Больше внутри никого не было.
– Чистый?.. – настороженно позвал Эрекала.
Безмятежный медленно повернулся.
– Тебя когда-нибудь хоронили заживо? Вряд ли, конечно, разве что в кошмаре… Не важно. Немногим ранее я почувствовал гибель сестры Скрытницы и всех ее офицеров. Осада прорвана, и враг теперь бесчинствует на наших землях.
Эрекала сглотнул, но промолчал.
– Сними шлем, – сказал Безмятежный. – Посмотри на стол. Заморское вино. Признаюсь, я его распробовал. Помогает развеивать… сомнения.
Он налил два кубка. Один взял себе, на второй указал Эрекале.
Держа шлем под мышкой, командующий мотнул головой.
– Сомнения? Разве наше дело не правое?
– Да, Эрекала, наше возмездие несет справедливость, однако в нем есть и преступление. Мы не щадим детей. Не просим их перестроить мир, чтобы создать в нем царство смирения, уважения и сочувствия. Не даем им шанса все исправить.
– Чистый, учение Волков гласит, что, хотя шанс дается каждому поколению, дети всякий раз лишь увековечивают преступления своих отцов и матерей. «Между убийством невинного ребенка и вырубкой целого леса большая пропасть по размаху, но не по намерению». Так бы сказала Природа, умей она говорить.
Глаза Безмятежного блеснули в полумраке.
– И ты не видишь в этом допущений?
Эрекала вздохнул.
– Чистый, у Серых шлемов Измора множество допущений. Но если мы откажемся понимать страдания невинных – хоть детей, хоть зверей, – значит, словами мы будем маскировать то, что не хотим слышать или не одобряем. Или же нам придется изменить себе, чего мы никогда не сделаем. Чтобы выступать от лица Природы, мы должны начать с голоса человеческой совести. Если же к нему не прислушиваются, то какой у нас остается выбор?
