– Им сюда не попасть, сестра. Мощь Акраст Корвалейна не пропустит их. Богам остается полагаться только на смертных прислужников.
И все же Преподобная тревожилась, будто что-то упускает. Что-то… важное.
– Я лично буду стеречь Сердце, – сказала она.
– Понял, сестра. Оттуда ты сможешь наблюдать за ходом сражения и поймешь, что мы побеждаем, даже раньше нас.
– Если же вы будете уступать, брат, я своею рукой уничтожу Сердце.
– Разумно.
Достаточно ли этого? Что еще я могу сделать? И отчего это внезапное беспокойство?
– Откуда, брат, взялись все эти противники? Почему именно сейчас? Еще год, возможно, два, и Акраст Корвалейн поработил бы этот мир, а мы обрушили бы на него всю очистительную мощь праведного гнева и осуществили бы свершение.
– Их направляет падший бог, сестра, хоть он скован и слаб. Мы так и не сумели определить, как ему это удается, однако не сомневаюсь, что за всем стоит именно он.
– Возможно, так и должно быть, – задумчиво произнесла Преподобная. – В конце концов, разве его вера не противоположность нашей? Ущербные, беспомощные, безнадежные… дерзают бросить вызов святой безупречности. Слабые духом против непоколебимых, сломленные против целых. Одно меня удивляет, брат Усерд: они действительно верят, что смогут нас одолеть! Они не видят, что их поражение предопределено взаимным недоверием и сомнениями!
На тощем лице Усерда появилась легкая усмешка.
– «Когда фанатики воюют со скептиками, выигрывают всегда фанатики».
Преподобная нахмурилась. Он пожал плечами и пояснил:
– В дворцовых хранилищах архивариусы нашли древние яггутские свитки. «Блажь Готоса». Я позволил себе ознакомиться с ними. Есть презанятные мысли.
Преподобная скривилась.
– Фанатизм, брат Усерд, – это прибежище глупцов. А мы не фанатики, пускай со стороны и может показаться иначе. Наша цель – справедливость, которая простирается даже за пределы нашей расы. Форкрул ассейлы всегда стремились к идеалу, а высший и неоспоримый идеал – это именно справедливость.
– «Когда мудрость истекает кровью, дураки торжествуют».
Взгляд Преподобной посуровел.
– Прикажи сжечь эти свитки, брат Усерд.
Он поклонился.
– Будет исполнено, сестра Преподобная.
– И чтобы больше я не слышала, о чем там блажил этот Готос. Ты меня понял?
– Понял, сестра Преподобная. Виноват.
Бедра ныли от застарелой боли. Мы так долго шли, но наконец заняли нужную позицию. Мы стали точкой опоры этого мира. А что такое справедливость, как не точка опоры?
До них докатились клубы пыли от рабочих бригад. Глаза защипало, на зубах заскрипело. Сестра Преподобная брезгливо отвернулась.
– Продолжай, брат Усерд.
Ураган лежал в зарослях увядшей травы и внимательно разглядывал лагерь в долине. Прошептав ругательство, он сунул руку под живот и вытащил оттуда больно впивавшийся под ребра камень. Лежащий рядом Геслер поскреб нос.
– Зловещее зрелище, да?
Отряд изморцев вел полдюжины своих товарищей – в одном исподнем и без оружия – к свежевырытой траншее. Там их выстроили в шеренгу и заставили опуститься на колени. Сверкнули клинки, в яму попадали головы, а следом и тела.
Геслер хмыкнул.
– Теперь ясно, чего это Кривой с Тараканом так и норовили раскопать давешнюю насыпь.
– Да уж, – Ураган вздохнул. – Будь у нас такой обычай, мы бы друг друга уже тысячу раз поубивали.
– Просто некоторые боятся заскучать.
– Именно.
– Ну что, мы догнали мерзавцев, – сказал Ураган. – Пора поступить как говорит Гу’Рулл: перерезать всех к Худу, начиная с Танакалиана.
– В худших своих припадках Кругава бы тебя поддержала. Не держи мы ее под стражей, она рано или поздно сама устроила бы резню, – прошептал Геслер. – И все же это будет ошибкой… с тактической точки зрения.
– Начинается! Великий Гарцующий Геслер, Высший Первый Мечекулак заговорил о тактике. Зуб даю, остальные изморцы уже засели в ассейльской столице. И вместо того чтобы порешить пять тысяч Серых шлемов здесь и сейчас, ты предлагаешь через неделю сразиться с десятью тысячами? В каком месте это правильная тактика?
– Кругава думает, что сможет переманить их на нашу сторону. Просто пока не время.
– Ага, а еще она думает, что солнце каждый вечер заходит ей в зад, а на рассвете восходит из ее рта. Она умалишенная, Гес, разве ты не видишь? Безумная, как пятиглазый одноусый кот…
– Погоди… кто там?
– Где?
– Вон та девчонка.
Ураган замолчал и посмотрел, куда указывал Геслер. К девочке подошел Танакалиан и встал перед ней на колени. Слов с такого расстояния было не слыхать, но судя по тому, как девчонка размахивала руками, указывая на траншею, она явно злилась. И решила устроить выволочку негодяйскому Кованому щиту.
– Похоже, это про нее нам рассказывала Фейнт.
– Дестриант, – буркнул Ураган. – Одно неясно: каким Худом ей удалось попасть сюда?
– Через Путь. Ее выплюнули Волки.
– Если Кругаве придется с кем-то сразиться, так это с ней.
– Скорее всего.
Геслер аккуратно сполз вниз по склону, через мгновение к нему присоединился Ураган.
– Что ж, – произнес Геслер, отряхивая руки от грязи. – Волки Войны, значит?.. Тогда почему это войско ведет себя так, будто и не подозревает, что мы в половине дня пути от него?
Ураган почесал бороду.
– Волки – охотники, а не добыча.
– Для других зверей, но не для людей.
– Видимо, им просто не приходило в голову оглядываться.
– Похоже, адъюнкт была права. Армия к’чейн че’маллей станет острием, которое вонзится в стол.
– Мы скорее змеи в траве, которые вот-вот захлебнутся собственным ядом. – Ураган невесело усмехнулся. – Ну как, Смертный меч, предвкушаешь резню?
У Геслера вспыхнули глаза.
– А ты?
– Не-а. Ты обязательно все испортишь.
– Ну спасибо, умеешь поддержать.
– Просто советую не терять головы, Гес.
Геслер аж утратил дар речи.
– От тебя, Ураган, такого глубокомыслия я никак не ожидал.
– Последние сражения закалили мои ум и волю.
– Поразительно, как тебе удается говорить это с серьезным лицом.
– Главный талант закаленных в бою ветеранов. Ладно, возвращаемся в лагерь. У меня слюнки текут, как представлю порцию грибов из подмышки и большую кружку железистого секрета.
