Т’лан имассы разошлись в стороны. Крупный мужчина перехватил обеими руками костяную палицу с кремневыми шипами, а женщина выставила перед собой каменное копье.
Тишь с ошеломляющей скоростью метнулась к последней, резко изогнулась, чтобы избежать копья. Одной рукой она пробила воительнице грудную клетку, другой – оторвала нижнюю челюсть.
Уклоняясь от обрушивающейся сзади палицы, Тишь скользнула за спину женщине, ухватила за позвоночник и швырнула в ноги мужчине. Тот запнулся, однако успел махнуть палицей. Форкрул ассейл поднырнула под удар, подставила запястья, вывернулась и резко распрямилась. Основаниями кистей она угодила мужчине под подбородок – шейные позвонки лопнули, и голова имасса отлетела.
Обезглавленный, огромный воин упал, и Тишь вновь направилась к женщине. Та с трудом пыталась подняться. Форкрул ассейл схватилась за ее правую руку и вырвала из ключицы, а затем замахнулась ею, словно дубиной. Плечевой сустав пробил женщине висок.
Т’лан имасс завалилась на бок.
Тишь ударила снова. Череп треснул, разваливаясь. Третий удар разбил женщине лицо. Она упала. Форкрул ассейл пинком перевернула ее на спину, затем принялась молотить костяной рукой по черепу. После девятого удара рука треснула. Тишь с отвращением швырнула бесполезный обломок в сторону.
Дух женщины уже давно покинул останки, а Тишь все продолжала давить ненавистное лицо каблуками.
Потом она двинулась дальше.
Каким прекрасным будет этот мир.
Кильмандарос бежала, спасаясь. Она уже не помнила, когда началось ее бегство и когда она ворвалась на первый из бессчетного множества Путей. Сейчас ее окружал блеклый, бесцветный мир; под ногами – глина, взрыхленная тысячами копыт. По ночному небу плыли две небольшие луны.
В полулиге впереди виднелись холмы из красного песка, волнами уходящие к горизонту. Спрятаться негде: ни пещеры, ни деревьев. Надо уходить отсюда, и поскорее. Кильмандарос оглянулась через плечо.
Непроницаемо черный вихрь охватил половину неба.
Это он! Он близко! Хриплое дыхание раздирало горло. Сердца громыхали, словно в разгар тысячи гроз. Ступни ее были разодраны в кровь, мышцы жгло кислотой.
Куда? Куда спрятаться?
– Я совершила ужасное и заплачу за это. Но во всем повинен Эстранн! Не я! Я не хотела освобождать ее, клянусь!
Склон, осыпающийся красным песком, был уже совсем рядом. Как же она ненавидела это место!
– Ужасный, ужасный поступок!
Чернота настигла ее. Кильмандарос закричала, останавливаясь, потом развернулась и закрылась руками.
И обрушился удар с неба.
Крылья как всполохи ночи. Пылающие змеиные глаза. Длинные когти, что пронзили ей плечи и оторвали от земли.
Кильмандарос с воплем замолотила кулаками по чешуйчатой груди дракона. Каждый удар отдавался гулким эхом.
Дракон выпустил ее, и она, обливаясь кровью, полетела вниз.
Тень накрыла Кильмандарос – огромное тело с извивающейся шеей. Взмах головой, и мощные челюсти сомкнулись вокруг нее. Клыки впились в бок, и она снова почувствовала, как взлетает. Переворачиваясь, она увидела, что укус содрал кожу и мясо с костей. Из левого бедра хлестала кровь. Воя от боли, она снова устремилась вниз.
На этот раз Драконус не стал ее подхватывать. Кильмандарос приземлилась на ноги, и те хрустнули, будто ломающиеся деревья. Кости бедер треснули, их осколки вонзились в таз и в живот. Она повалилась на грудь, затем перевернулась на спину. Беспомощная и неподвижная, Кильмандарос смотрела, как Драконус спускается с неба.
Нечестно.
Чья-то рука мягко коснулась ее щеки. Кильмандарос сморгнула пелену с глаз и увидела лицо сына.
– Нет! Уходи! Возлюбленный сын мой, беги!
Вместо этого он встал и вытащил меч.
– Сечул, где Эстранн? – донесся до нее голос Драконуса.
– Ушел, – ответил сын.
– Куда?
– Прятаться, куда же еще? Нескоро ты его найдешь. Нужно ли предостеречь тебя от лишних клятв, Драконус, или это будет слишком болезненно?
– Ты всегда ходил за ним на цепи, Сечул Лат. Если собираешься препятствовать мне, я убью тебя.
– Я защищаю свою мать.
– Тогда ты умрешь вместе с ней.
Сын грустно улыбнулся и повел плечом.
– Драконус, кроме нее, у меня никого нет. Если ты сейчас ее убьешь, то… мне больше незачем жить. Ты понимаешь?
– Слабак, – пророкотал Драконус. – Ты хотел всю вечность пробыть под материнским крылом? Вылезай из-под него, ищи свой собственный свет.
– Ах, значит, ты даришь мне шанс? Так ведь, Драконус? Тебе кто-нибудь объяснял, как нужно делать подарки?
По долгому молчанию Кильмандарос поняла, что они сцепились взглядами. Затем Драконус сказал:
– Поднимай свой меч.
Ей хотелось кричать, молить, чтобы Драконус пощадил сына, но стоило открыть рот, как горло наполнилось кровью, и она стала захлебываться.
А потом взвизгнул клинок, зашуршали сапоги и жутко затрещала раздираемая плоть. Со звоном упал меч, кто-то по-детски всхлипнул.
Кильмандарос услышала приближающиеся шаги.
Она не могла дышать и чувствовала, что умирает. Перед глазами висели две луны, такие крошечные на фоне бескрайнего ночного неба, а потом их скрыла собой фигура Драконуса. Он не оставил тебе выбора… но ты этого не скажешь. Да и зачем?
Его глаза сияли, как посеребренная луной вода, и было в них нечто по-своему красивое. Искрящиеся, словно слезы, окруженные тьмой. Но видно, во что они могут превратиться. Так ужасно…
Эстранн, ты нас погубил.
Острие меча коснулось углубления под горлом. Кильмандарос взглянула в глаза Драконусу, но ничего в них не увидела. Что ж, будем считать это милосердием.
Клинок, пронзивший ей шею, был одновременно ледяным и обжигающим. А затем перед глазами потемнело.
Я… я ухожу.
Сын мой. Даже в конце ты меня разочаровал.
Драконус выдернул меч из Кильмандарос и развернулся. Напротив него стоял сгусток теней, очертаниями напоминающий человека. По сторонам от сгустка сидели Гончие. Шорохи слева и справа подсказывали Драконусу, что чудища его окружают.
Драконус оперся на меч и сурово взглянул на привидение.
– Узурпатор, а Тулас знает, что ты украл его псов?
Блеснул и тут же скрылся серебряный набалдашник, словно поплавок мелькнул в темной воде.
– Тебе не хватает светскости, Древний. – Тень вдруг хихикнула. Голос у нее был высокий и надтреснутый. – Твой… наследник точно так же стоял передо мной. И тоже держал в руках проклятый меч. Или это и был твой? Следить надо за вещами.
