– Не зли меня, – пригрозил Драконус. – Иначе я убью всех Гончих.
– Как там было в стишке? «Мальчик с собакой…»
Драконус поднял меч и сделал шаг вперед.
– Кто ты такой, азатанаи всевышние?
Тень взмахнула тощей рукой.
– Прошу прощения, я тебя чем-то обидел?
– Что тебе нужно?
– Всего один вопрос, Древний. – Из тумана снова возникла трость, указывая на труп Кильмандарос. – Куда дальше? А точнее, хи-хи-хи, кто следующий?
– Какое тебе дело?
– Никакого, но… Не трогай Корабас. Не трогай форкрул ассейлов. И элейнтов тоже. Не вмешивайся в эту историю, ты только все усложнишь.
– Значит, это ты. – Драконус опустил меч и отступил.
– Ну да, я – это я.
– Паук в центре паутины. Худ, Рейк…
– И оба сдержали свое слово. Большая редкость, должен сказать. Хотя важнее, кажется, другое. Аномандр Рейк высоко о тебе отзывался, Драконус. Представляешь? И более того, он также сказал, что и ты держишь слово. Это так?
– Не припомню, чтобы давал тебе какие-то обещания, – ответил Драконус.
Трость стукнула по земле.
– Вот и славно! Теперь к делу…
Вскоре Драконус ушел, и Гончие принялись обнюхивать трупы Кильмандарос и Сечул Лата. Престол Тени смотрел, как они, вздыбив шерсть, крутятся вокруг мертвых Старших богов, а потом заметил рядом с собой Котильона.
Бог-покровитель убийц выглядел… потрясенным.
Престол Тени вздохнул, и в его вздохе слышались нотки сочувствия.
– Старшие столь неумолимы. Взять хоть этих двоих. Сколько эпох они прожили, а умерли, – он повел тростью перед собой, – вот здесь. Еще бы знать, где это здесь. Гончие с трудом их вынюхали.
– Ты его уговорил?
Престол Тени сипло хихикнул и принялся рассматривать серебряный набалдашник.
– Он посчитал меня… смелым.
– Только тебя?
– Нас обоих.
– Боюсь, мы ее потеряли, – сказал Котильон. – Мы слишком много на них взвалили, друг, слишком много. Они смертные, они не прошли по нашему пути. Они не узрели. Необходимость действовать не томила их так, как нас.
– Путь? Необходимость? Томила? Пустые слова. Мы с тобой просто решили, что настало время перемен.
– Положение вынудило. А все остальное – и этот безумный план в том числе – было вызвано лишь нашим желанием обеспечить себе место в пантеоне.
– Именно.
– Но затем и это изменилось.
– Для меня – нет, – проворчал Престол Тени.
– Врешь.
– Тени никогда не врут.
Они оба помолчали, а потом Престол Тени, запрокинув голову, дико захохотал. Котильон, с трудом сдерживая улыбку, отвернулся.
– Ну что, приступ сомнений прошел? – спросил Престол Тени. – Отлично. Тебе не идет. Запомни: она женщина, и одно это делает ее самой страшной силой во всех мирах.
– Да уж, твой закоренелый страх перед округлым полом известен.
– Все из-за моей матери.
– Конечно, вали все на нее.
– Даже не знаю, кому наши встречи более неприятны.
– Она что, еще жива? Не пори ерунды, Амманас.
– Слушай, я не всегда был таким старым. В общем, всякий раз, когда мы оказываемся наедине, я вижу ее разочарованный взгляд и слышу ее разочарованный голос. «Император? Ах, ты про эту империю. Что, ты теперь бог? Только не говори, что ты бог Тени. Неужели нельзя было выбрать целый мир, не расколотый? Вон отец в твоем возрасте…» И так далее и тому подобное без конца! Неудивительно, что я сбежал из дома в девять лет!
Котильон слушал товарища с легким недоумением.
– Они выйдут из этой пустыни, – произнес Престол Тени. – Костями чую.
– Не знал, что у тебя есть кости.
– Хорошо, палками чую. Как тебе палки? По-моему, достаточно успокаивает.
– Успокаивает? Нет. Пугает? Да.
Престол Тени ударил тростью о землю и огляделся.
– Мы еще здесь? Почему мы еще здесь?
– Может, нужно как-то почтить память погибших?
– Так положено? Хорошо, пускай.
Котильон посмотрел на трупы и хмыкнул.
– Мало ему было хлопка по рукам?
– Если детей не наказывать, они становятся убийцами.
– И это твое напутствие? В нем никакого смысла, Амманас.
– Напротив! Старшие боги вели себя как избалованные дети, которых оставили без присмотра. Самое удивительное, как их до сих пор никто не убил. Сколько можно терпеть наглость и невоспитанность? Вот в чем главный вопрос. – Престол Тени указал тростью на тела. – А вот и один из возможных ответов.
– Пожалуй, хорошо, что Драконус все это время был скован внутри Драгнипура, – задумчиво произнес Котильон. – Если бы Рейк его не убил…
– Каждому провинившемуся ребенку полезно сотню жизней тащить повозку, заваленную мертвецами. – Престол Тени хмыкнул. – Кошмар, говорю прямо как моя мама. «Всего сотню, Келлан? Что, на тысячу силенок не хватило? Вот твой отец…» А-а-а! Да что ж такое!..
Сечул Лат почувствовал, что лежит на земле. Глаза у него были закрыты, и открывать их не хотелось. Пока что, во всяком случае.
Послышались приближающиеся шаги. Двое встали по обе стороны от Кастета.
– Ну вот, – произнес женский голос слева. – Впрочем, этим должно было кончиться. И все же… брат, скажи, ты что-нибудь чувствуешь?
– Нет, – отозвался мужской голос справа. – А должен?
– Ну, мы лучшее, что от него осталось, и мы продолжим жить.
– Думаешь, он нас слышит, сестра?
– Наверное. Помнишь, мы как-то раскрутили монету?
– Давно дело было.
– Если хорошенько прислушаться…
– Чудится тебе, дорогая. Некоторые игры, кончаясь, едва ли издают шорох. А участвовать в новой я совсем не хочу.
Она как будто рассмеялась.
– Неужели я слышу в твоих словах мудрость?
– Посмотри на отца, – сказал он. – Когда он откроет глаза и поднимется на ноги, пути назад не будет.
– Нет, не будет. Никогда.
Сын Сечула вздохнул.
– Предлагаю разыскать Странника, дорогая. В память об отце покажем ему, что случается, когда господин толкает.
– Драконус найдет его, можно не сомневаться.
– Я хочу при этом присутствовать.
– Нет, брат, лучше так. Встретим его у врат смерти. Поможем подняться, напомним, что по ту сторону его ждет наш отец.
