Вадим Олегович немного помолчал, затем осторожно коснулся моей щеки тыльной стороной ладони. Я посмотрела ему в глаза и заметила, что там, за дорогими очками в золотой оправе, блеснуло что-то, больше всего походившее на нечаянную слезу.
Мужчина еле слышно произнес:
– Я не знал, что встречу тебя. Я бы все отдал, чтобы ты так защищала меня, а не его. Как я его ненавижу… – Он помедлил и добавил через паузу: – В небе холодном вскрикнет души твоей птица… Парус и лодка – все, что тебе пригодится. Любовь моя, мне придется причинить тебе боль. Я должен поквитаться с ним. Самураи не прощают позора.
Я сжалась, сообразив, что мне грозит опасность.
– Кусунгобу! Кусунгобу! – пронзительно закричал Вадим.
Дверь моментально отворилась, и в комнату стремительно вошел Майкл. Он был уже без очков. В руках у него был тот кинжал, который я прежде видела у Вадима Олеговича. «Но откуда он здесь, этот чертов клинок? Татуированный вспорол им живот, кинжал должен был остаться в поле…»
Я задрожала, предчувствуя скорую смерть. Никаких сомнений не оставалось – живой из этой комнаты мне не выйти. За стеной глухо звучала музыка, ревела толпа, то и дело раздавался громкий смех. Людям было хорошо, а мне предстояло последнее путешествие. Я отступила:
– Я буду сопротивляться, пока жива! Вам придется повозиться, прежде чем…
– Я горжусь тобой, маленькая моя… Мне придется это сделать, – будто извиняясь, прошептал Вадим Олегович, – он услышит, что тебе очень больно, и появится здесь. Только так я смогу его достать. У меня будет всего несколько секунд. Обычно в эти несколько мгновений, когда Ясный материализуется на новом месте, у него имеется лишь базовый набор вооружения. Все его специальные навыки появляются чуть позже, так что главное – успеть, не растеряться.
Он кивнул Майклу, и тот подошел вплотную к нам, передав Вадиму Олеговичу свою страшную ношу. Затем он достал из-за пояса рукоятку, похожую на ту, что я видела у татуированного громилы, и вытянул вперед руку. Над рукояткой сразу вспыхнуло голубое пламя. Эта картина, уже однажды виденная, снова ужаснула меня. На этот раз горящий меч был пугающе близок.
– Не бойся огня, – вдруг сказал Майкл хриплым голосом, – не этот клинок поразит тебя. Бойся кинжала в руках моего полководца.
Я перевела взгляд на Вадима Олеговича и запоздало удивилась тому, как назвал его Майкл. Они оба подошли почти вплотную ко мне. Я громко закричала и, сжав кулак, изо всех сил ударила Вадима Олеговича по лицу, а потом – коленом в пах. Мне никогда раньше не приходилось драться, но страх придавал уверенности. Мужчина никак не отреагировал на мою атаку, но я и не хотела победить его. Мне просто нужно было сбежать, и я попыталась это сделать, оттолкнув Вадима и бросившись к двери с криком: «Помогите!»
Внезапно мне показалось, что в комнату ворвался легкий ветер. Я обернулась и закричала: «Роберт, берегись!», уже понимая, кто присоединился к нашей компании. Я думала только о том, что он сейчас абсолютно беззащитен, тогда как его противники готовы поразить его.
«Не бойся, у него есть защита», – в голове почему-то зазвучал голос Лизы.
Внезапно светящийся меч, бывший в руках у Майкла, обрушился на его собственную голову. Миг – и эта голова покатилась мне под ноги. Я отскочила и уже без всякого удивления увидела, как эта красивая голова горит, превращаясь в горстку золы. То же самое через секунду произошло и с телом Майкла.
– Запри дверь! – крикнул мне Роберт. – Лишние жертвы!
Я послушно подскочила к двери и быстро щелкнула замком. Там, снаружи, куда я еще пару секунд назад пыталась вырваться, сразу забеспокоились. Раздался громкий стук, и послышались голоса охранников:
– Вадим Олегович, с вами все в порядке?
В кармане шефа раздалась трель мобильника, но его владелец был слишком занят, чтобы ответить.
Он схватился с Робертом. Прекрасный кинжал лежал на столе, а в руках Вадим Олегович сжимал огненный меч, только что поразивший Майкла. У Роберта был такой же. Противники сосредоточенно смотрели друг на друга, не двигаясь, и лишь мерцающее пламя мечей напоминало о том, что это живая реальность. Я во все глаза смотрела на Роберта, упиваясь его красотой. Наконец он сказал своим низким, волнующим душу голосом:
– Маса, давай без этих штук выясним, кто есть кто. Или тебе слабо?
Его противник зло усмехнулся:
– Боишься, что я лучше тебя владею мечом?
– Обещаю, что, когда ты проиграешь и будешь вынужден вспороть себе живот кусунгобу, я прерву твои страдания именно этим мечом. Смотри только не закричи, чтобы не опозорить свое имя в веках.
Вадим Олегович громко и пронзительно завопил, обрушивая свое оружие на Стронга, но Роберт двинулся ему навстречу, и светящийся меч отлетел далеко в сторону. Голубое пламя погасло, на мраморной плитке осталась одна рукоятка.
Вопреки моим ожиданиям, Роберт не воспользовался беспомощным положением врага, а, напротив, отбросил оружие в сторону, оставшись с пустыми руками. Он кинулся к Вадиму Олеговичу, и противники, сцепившись, упали. Они катались по полу, нанося друг другу точные удары тяжелыми кулаками. Ни один простой человек не в силах был бы пережить ни одного из их ударов, но эти двое… Их мастерство можно было сравнить, но мотивы оставались разными. Один сгорал от ненависти и жаждал отомстить. Другой… Я надеялась, что единственной его целью было защитить меня. Оба сражались яростно и ожесточенно, не помня себя, не ощущая боли. Мне хотелось помочь Роберту, и я приблизилась к месту, где двое старались уничтожить друг друга.
– Не подходи! – сдавленным голосом прохрипел Роберт.
В дверь уже ломились. Охранникам было просто необходимо проникнуть внутрь, и они отчаянно пытались взломать дверь. Мне очень не хотелось, чтобы в комнату ворвались пусть и обычные, но все-таки враждебно настроенные люди. Они могли дать передышку своему шефу и ослабить оборону Роберта. Не сомневаясь ни секунды, я подошла вплотную к двери и крикнула как можно более томно:
– Ну, кто там еще?
Голос получился таким сексуальным, будто меня оторвали от самого большого источника наслаждения в моей жизни. Я даже удивилась – откуда взялись эти чувственные нотки?
Там, снаружи, тоже удивились. Удары в дверь прекратились, и я услышала грубый бас:
– Эй, открывай! Где шеф?
Я продолжала играть богиню секса:
– Он отдыхает после любви, не беспокойте его.
Обладатель голоса за дверью помедлил, видимо слегка смутившись, потом спросил уже более вежливо:
– Откуда крики?
– Ну, дорогой, – развязно протянула я, – ты что, никогда и никого не трахал? Или под тобой женщины молчат? Меня корежило от отвращения к собственной вульгарности, но нужно было спасать и Роберта, и этих кретинов.
За дверью помолчали, потом спросили:
