Меня немного удивили его последние слова, но и они немедленно потонули в огромном потоке новой информации.
– Я вообще не могу понять, кто такие Ясные и что они делают на земле вместе с обычными людьми? Почему у вас все так сложно?
– А ты уверена, что этот мир населяют лишь те, кого принято называть «обычными людьми»? Ты уверена, что только Ясные – не люди? Зря ты так думаешь. Вокруг полно существ, назовем их так, совсем не человеческой природы.
– Например, Самураи, которые после смерти превращаются в золу?
– Да, верно. Твоего поклонника в этом воплощении звали Вадимом Олеговичем. Он возродился из небытия, как и обещал своим воинам перед тем, как все они совершили коллективный обряд сепукку. Тогда они проиграли бой, и, чтобы не познать позор плена, Киемаса Хоси и шестьдесят его приближенных добровольно расстались с жизнью, вспоров себе животы. Так они доказали, что не боятся смерти и что их мысли чисты. Такие тогда были нравы.
Я вздрогнула от отвращения. Мне непонятно было, как человек может себя убить, но мало ли что еще мне не понятно. Наверное, в Древней Японии понятия о чести и достоинстве, о доблести и вере были несколько другими.
– Что они делают в нашем времени? – наконец спросила я.
– Они поклялись возродиться еще семь раз.
– Зачем?
– Отомстить. Только их обманули. Для них лучшей долей была бы война, но…
– Так сложилось, что им пришлось жить в мирное время.
– Да. Кому-то было выгодно, чтобы они появились именно сейчас. Как ты успела заметить, Маса все же преуспел в этом воплощении. Он занимался бизнесом, пользуясь своими способностями, коих у него, поверь, было немало. За ним стояли те, кому это было выгодно. Те, кому известен главный секрет: как вызывать из вечности неприкаянные души и давать им новую жизнь. А затем обращать все в свою пользу.
– И все-таки я не совсем поняла, какие цели Самураи преследовали в этой жизни. Стать богатыми и влиятельными? Бред какой-то. Мелко для их масштаба.
– Ты права. И все же они появились. Могу только сказать, что ни один человек не знает о своем предназначении. Звезды так встают, что на свет появляешься ты, именно ты, а не кто-то другой. Возможно, тебе суждено сделать что-то важное – совершить подвиг или прославиться, – а может, ты проживешь свою жизнь тихо и незаметно и так же тихо уйдешь, не оставив о себе никакого напоминания.
– Да уж, от этих парней только и остается, что горстка золы. Подвигов они тоже не совершали, насколько мне известно.
– Ты не права. Ты знала только четверых Самураев. Все они покинули этот мир при твоем непосредственном участии. Остальные пятьдесят шесть – видные политики и общественные деятели.
– Постой, постой! – воскликнула я. – Давай посчитаем. Маса, Майкл, татуированный и…
– Твой преданный поклонник Алексей Львович Руднев. Я ахнула:
– Значит, и здесь Вадим Олегович не соврал. Руднев – на самом деле – Самурай? Но… как?
– Я могу понять, что он чувствовал. Воин не должен любить. Слишком много задач. Ты – первая женщина, сумевшая разжечь костер в суровом сердце Самурая. Руднев просто не справлялся и решил покинуть этот мир, потому что страсть разъедала его изнутри, словно опухоль, прогрессируя день ото дня.
– Но это невероятно! Он был так нежен со мной! Никакой грубости, никакой неучтивости!
– И что тебя удивляет? Самураи тоже бывают разные. Он мог бы взять тебя силой, как это сейчас могу сделать я. Ты такая беззащитная, такая хрупкая. Не можешь сопротивляться. – Голос Роберта стал глуше, как будто его схватили за горло.
– Так чего не берешь? – тихо спросила я.
– Я не должен причинять тебе вред. Ты не сможешь выдержать мою силу, и потому я скорее покончу с собой, чем… – Он замолчал.
– А Руднев? Он тоже… предпочел умереть, чем причинить мне боль?
– Он любил тебя.
– Ты точно его не убивал? – Я решилась на откровенный вопрос.
– Он обошелся без моей помощи.
– Почему тогда Маса не был таким благородным?
– Он был другим. Привык получать все, что хотел. Иначе он не стал бы полководцем, не приобрел бы авторитета и власти в той, прошлой жизни. Таким он и возродился. Он был готов к тому, что ты не выдержишь его чувств и погибнешь. Его страсть убила бы тебя мгновенно, но он презирал смерть – свою и чужую. Он не придавал особого значения такой мелочи, как человеческая жизнь. Он жил одним днем, не задумываясь о будущем. Захотев тебя, Маса начал искать; а то, что ты сопротивлялась, еще больше его распалило.
– Кто был тот, с татуировками?
– Самурай, как и Маса. Его правая рука Такаси Окамура. Они были неразлучны и возродились вместе.
– А с Рудневым они были близки?
– Видишь ли, новая жизнь многое изменила. Кое-кто из Самураев пересмотрел понятия о чести и, приняв другой облик, утратил былые цели. Конечно, твой поклонник активно использовал свои возможности для того, чтобы подняться на самую вершину власти. Это, конечно, было заметно. Толпа охраны, кортеж из черных джипов…
– Да, и у одного, и у другого, – добавила я.
– Методы у них были приблизительно одинаковые, только действовали они уже не сообща, бок о бок, а параллельно, издалека наблюдая за действиями друг друга. Они уже не были сплоченной командой. Пройдя через такой длинный временной коридор, они почувствовали себя другими.
– Только любовь к сэпукку осталась, – мрачно добавила я.
– Да. Убить себя для них – до сих пор самый верный способ решить проблему проблем. Это своеобразная перезагрузка, которая позволяет исправить все ошибки.
– Значит, Алексей Львович предпочел исчезнуть, но не причинить мне боль? – тихо спросила я.
– Да. И знаешь, ты этого достойна. Я тоже об этом подумываю, – серьезным голосом сказал Роберт и неожиданно фыркнул. Я почувствовала, что он улыбается в темноте.
– Ах, ты!.. – негодующе воскликнула я. – Только попробуй! Кто тогда меня защищать будет от всех этих бесконечных поклонников?
– Да ты и сама неплохо справляешься. Я помню, что ты вытворяла на поле!
– Да, а что потом было? Если бы не ты, меня бы тот, в татуировках, порубил в капусту. А после твоего появления он как-то удачно отвлекся от меня, а потом и вовсе в золу превратился. Кстати, а как это получается? Почему от них ничего не остается?
– Так и с обычными людьми бывает. Кто-то умирает в горящей машине или в доме при пожаре, тело могут кремировать, и тогда хоронят лишь пепел. Это вопрос выбора. Того, кто умер, или кого-то другого. Ты так не думаешь?
– Не знаю. А кто решает за них, за Самураев, что их тела должны рассыпаться пеплом? Может, они хотели, чтобы их похоронили по-людски, в земле?
– Скорее всего, те, кто смог призвать, возродить их души в нашу эпоху. Поверь, такое не каждому под силу. Возможно, таким образом подстраховались от лишних вопросов. Знаешь, чем меньше следов, тем лучше для них. – Для кого? – нетерпеливо воскликнула я. – Кому было выгодно призвать этих Самураев в наше негероическое время? Неужели их просто цинично использовали?
