– Не смей! Слышишь? Не смей меня провоцировать! Еще раз такое услышу – и ты не уцелеешь. Все ясно?
Я съежилась и насупилась, словно ребенок, на которого впервые накричала терпеливая и всегда спокойная мама. «Конечно же, Роберт безумно, страстно любит свою невесту, раз его так оскорбили мои насмешки. Я его все время подкалывала, вот он и взбесился. Удивительно, что он меня не убил! Видимо, не хочет делать того, о чем его не просили. Ждет, пока ему папочка прикажет…»
Закончить мысль мне не дали. Пока я раздумывала, Стронг уже выбрался из машины и дернул ручку моей двери.
– Давай руку! – жестко, почти грубо сказал он и, видя, что я протягиваю ему перебинтованную, раздраженно потребовал: – Да не эту, левую!
Я обиженно поменяла руку, и оперлась на Стронга. Он поймал меня и подтолкнул к лестнице, ведущей в дом. Строение, как я уже заметила в прошлый раз, было спроектировано с отменным вкусом. Красивый особняк в классическом стиле, с большими белыми колонами, величественный и гордый, словно притягивал к себе. Зажженные окна создавали впечатление, что внутри нас кто-то ждет. Мысль о проклятой невесте Роберта снова вспыхнула в моем измученном сознании. Что ж, теперь это – ужасная реальность, с которой придется мириться. Впрочем, когда меня превратят в одну из Ясных, станет легче. Я буду бездушной машиной, реагирующей только на приказы.
«А все-таки каков мерзавец! Забыть обо мне так быстро! Только увидел свою американскую подружку, и бац… Готово. А говорил, что будет любить меня вечно. Ничего не чувствует к другим женщинам… Вот, пожалуйста».
Я преодолела лестницу и вошла в дом. Роберт шел сзади и изредка подталкивал меня, – видимо, опасался, что я снова убегу.
Раздевшись в просторной прихожей, я прошла в ярко освещенную гостиную – огромную, прямоугольную, с хрустальной люстрой и лепниной на потолке. В прошлый раз я не видела этой комнаты и сейчас восхищенно вздохнула:
– Ух ты… Прямо бальный зал. Настоящая дворянская усадьба позапрошлого века!
Стронг усмехнулся и холодно сказал:
– Знаю-знаю. Твоя любимая игра. Кто здесь раньше жил, что это были за люди, какие события происходили в этих стенах… Угомонись. Этот особняк построили пару лет назад по образцу какого-то здания позапрошлого века. Его сразу же стали сдавать богатым людям. Я – второй, кто здесь живет. После меня будет кто-то еще.
Я вздрогнула, словно от пощечины. Роберт говорил сдержанно и бесстрастно, почти пренебрегая мной и моим хобби. Но больше всего меня поразила фраза: «После меня». Я не поверила, что Роберт уедет, а жизнь продолжится. Конечно, останется дом. Останутся люди, которые сюда заедут; останутся деревья и небо. Но это место осиротеет, как и моя душа. «Черт! Откуда эти слезы?» Я закинула голову назад, чтобы не дать проклятым каплям пробежать по щекам на виду у того, кто так легко разлюбил меня.
Роберт стоял рядом и смотрел испытывающим, бесстрастным взглядом. Словно объясняя свою внезапную грубость, он произнес:
– Ты сделала мне очень больно, Мила. Я никогда не думал, что бывает такая боль.
Я виновато кивнула.
– Привет, дорогая! – неожиданно послышался знакомый голос.
Я обернулась и увидела Лизу. Не помня себя от радости, я кинулась ей навстречу и чуть не сбила с ног.
– Лиза, Лиза! – выкрикивала я, прижимаясь к хрупкой девушке. – Как же я счастлива, что ты здесь!
Предательские слезы моментально высохли. Лиза смотрела на меня своими бездонными голубыми глазами, не в силах скрыть улыбки. Тем не менее минут через пять, наслушавшись моих счастливых возгласов и торопливых, сбивчивых реплик, она сказала:
– Ну, вот что, Мила. Тебе нужно принять душ и переодеться. А то, глядя на тебя, хочется плакать. Я еще не видела более жалкого зрелища.
Я смущенно улыбнулась. «Да, не помешало бы. Только во что я буду переодеваться? Опять в рубашку и джинсы Роберта? Вряд ли теперь это его обрадует».
Ясный стоял несколько в стороне от меня и Лизы, внимательно прислушиваясь к нашей беседе. После того как я задалась вопросом по поводу одежды, он произнес:
– У меня в шкафу завелась пара женских платьев как раз твоего размера. Выберешь то, которое тебе больше понравится.
«Значит, эта американка и сюда добралась! Или он ждет ее, раз купил одежду, чтобы тощая леди не тащила в Россию чемоданы. Все для удобства любимой! Браво, Роберт!»
Я хмуро кивнула и стала подниматься по лестнице.
– Не трогай повязку на руке! – сказала Лиза мне вслед. – Просто вымойся и оденься. Остальное мы сделаем сами!
Я опять кивнула, не оборачиваясь, и поднялась на второй этаж. «Он меня даже не провожает! А вдруг я спальню не найду, а вдруг я в ванной заблужусь?» Я встряхнула головой, отгоняя ненужные мысли, и подошла к огромному шкафу с одеждой. Все тот же безупречный порядок, вешалки ровными рядами. Рубашки с рубашками, пиджаки с пиджаками. Аккуратные стопочки джинсов, чистых хлопчатобумажных футболок. Раздвигая стеклянные двери, я изучала содержимое шкафа, пока не наткнулась на несколько вечерних платьев. «Ну, коне-е-ечно, голливудская штучка любит все самое дорогое, из последних коллекций мировых дизайнеров». Я осторожно отогнула ворот у одного из платьев и посмотрела на лейбл. «Диор, разумеется! Интересно, Роберт действительно думает, что у меня с его невестой один размер? Мужчины! До чего они смешные! Там, в Голливуде, все худые, как щепки, иначе ролей им не видать, как своих ушей. Я же просто стройная. У меня вполне реальный сорок четвертый размер. При росте метр семьдесят я вешу шестьдесят килограмм, тогда как Ти-и-ина не потянет и пятидесяти».
Тем не менее я достала одно из платьев – больше переодеваться было не во что. «Даже если меня больше не любят, это не повод ходить пугалом, – трезво рассудила я. – А еще эта рука…» Забытая травма вновь напомнила о себе – боль, временно отступившая, теперь казалась нестерпимой. «Как я буду мыться? Можно ли мочить поврежденную руку, ведь вода непременно попадет под повязку?»
Неожиданные последствия
Мне казалось, что больнее быть уже не может – но вода, попавшая на руку, дала почувствовать иное. Я закусила губу, чтобы не завопить. Лиза предупреждала меня, что повязку не надо трогать, но я уже намочила ее, поэтому очень хотела снять бинт, насквозь пропитанный кровью.
Я вылезла из-под душа и, смешно шлепая мокрыми ногами по кафельному полу, подошла к настенному шкафчику. Там у Роберта хранились разные гигиенические принадлежности – ватные диски, палочки для ушей, зеленка (зачем она ему, ведь у него на теле не остается никаких ран?). На мое счастье, там же нашлись упаковка со стерильным бинтом и маленькие маникюрные ножницы. «Отлично. Значит, я смогу самостоятельно заменить повязку. И что Роберт имел в виду, сказав, что у меня почти нет правой руки?»
Немного подумав, я решила сначала вымыться, а потом уже перебинтоваться. Теперь я была умнее и отставила руку подальше, помыв под теплой водой все остальные части тела. На стеклянной полочке рядом с ванной выстроилась целая батарея средств по уходу за волосами. «Конечно, Роберту же надо следить за своей такой прекрасно окупающейся внешностью!» – думала я, шипя от боли.
