«Главная проблема: найти богатого мужа. Скажем сразу, что это нелегко. Но варианты имеются. Существует большая конкуренция, поэтому нужно стараться заинтересовать не только идеальным телом, ухоженной кожей, хорошим макияжем, но и умом, душой», ‒ да тут и за бедного выйти-то проблематично, а они на богатых замахнулись. Кто на это ведется? Повертела книжку в руках, которая много чего повидала. Видимо, она имела обширный круг читателей.
«Итак, вы перепробовали все — вы были Золушкой, пребывающей в поисках прекрасного принца, вы были Кармен, зажигающей мужские сердца одним-единственным взглядом, вы были… Да кем вы только ни были! Но Он — ваш прекрасный принц, ваш Эскамильо, ваша бриллиантовая мечта — не желает реагировать ни на ваш интеллект, ни на ваши прелести, предпочитая жизнь холостяка. «Что же делать?!» — в отчаянии восклицаете вы, уже потихоньку привыкая к мысли о том, что вам никогда не носить на безымянном пальце тонкий ободок обручального кольца. Стоп. Во-первых, не стоит опускать руки. Во-вторых, вы можете попробовать еще одну роль — роль «Агентессы 007», ‒ последнее предложение было несколько раз подчеркнуто и обведено красным карандашом. На полях стояли три восклицательных знака. Да, хотела бы я взглянуть на эту девушку, что примеряла на себе все эти образы. И на фильмы ходить не надо. Книжка не так уж и плоха, да это же фантастический роман просто. Надо подкинуть одну такую молоденьким медсестрам со смазливыми личиками, что целыми днями ведут разговоры о своих ухажерах, у кого круче и богаче. Пусть побегают. Я же буду наслаждаться их беготней. Представляя картину этого, довольно улыбнулась.
Закрыла книжку и положила рядом. Мне бы их проблемы. Они жизни не видали, радуясь своим молодым годам под теплыми крылышками матери. Вылетели из гнезда и сразу начали поиски другого скворечника, где ветер не продувает и капли дождя не дотягиваются. Мысли унесли меня далеко отсюда, в тот самый день, когда я твердо определилась с выбором своей будущей профессии.
В зеркало смотрелась обычная девушка подросток. Глаза ее полны боли. Вот она остервенело намыливала лицо, пытаясь смыть с лица следы от черного карандаша и такого же цвета теней на глазах и помады на губах, как схватилась за окрашенные в черный цвет длинные волосы и обрезала их до половины, как давилась собственными слезами. Когда она замерла и посмотрела в зеркало с застывшим взглядом, дверь выломали и нашему взору явили мужчину в военной форме, который сгреб девчушку в свои медвежьи объятия. У каждого из них слезы текли ручьем…
Вздрогнула от громкого звука, что издал мой телефон. Достала свой гаджет из кармана и убрала блокировку экрана. Мои глаза смотрели на фотографию двух малышей. Чем не ангелочки? Белокурые волосы, пухлые розовые щечки, маленькие пальчики… Нежно улыбнулась и пальцем провела по их лицам. Мне так их не хватало рядом, но до этого момента еще далеко. Придется хорошо потрудиться, чтобы мы могли быть все вместе. Сердце от таких мыслей сжалось в стальных тисках, дыхание перекрылось, душа скрутилась в спираль, будто из нее хотели выжать мои чувства. Закрыла глаза, глубоко вдохнула и выдохнула, приводя себя в порядок. Натянула на лицо милую улыбку, сделала пару фотографий и отправила в ответ. Я была уверена, они точно дойдут до адресата, и я знала, что за пара любопытных глаз будет любоваться ими, забывая про сон и перешептываясь до поздней ночи. Ничего, скоро мы все будем рядом, и никто нам не посмеет помешать…
Сзади меня с громким треском сломалась сухая ветка, выдергивая меня из моего мира, и я вскочила от неожиданности. Мои глаза лихорадочно искали причину моего испуга и встретились с обеспокоенным взглядом Даниила.
***
Мужчина тут же начал извиняться.
‒ Прости, прости! Я не хотел тебя напугать. Мне вручили боеприпасы и почти насильно отправили на разведку, ‒ в его руках я только сейчас заметила корзину. ‒ Не мог найти ни одну приличную отговорку, что изменило бы мнение наших отцов. На мое красноречие они не купились, вот поэтому я и здесь.
И мужчина сделал виноватый вид.
‒ Моего отца ничем не прошибешь, ‒ я присела обратно, ничего не имея против его общества. ‒ Они не оставят нас в покое, пока не увидят того, ради чего все это затеяли. Не удивлюсь, если в данный момент они следят за нами и глазеют через бинокль.
Мы вдвоем синхронно посмотрели в сторону домов и рассмеялись.
‒ Думал, мой отец один такой, ‒ Даниил присел рядом. ‒ Вижу, тебе тоже достается?
‒ По сравнению с другими выходками отца, это так, цветочки. Одного тебя я не боюсь. Ты когда-нибудь отбивался от нескольких десятков женихов, которые так и норовили заглянуть тебе под платье?
‒ Меньшее, что они там увидели бы, это мои волосатые ноги, ‒ и он улыбнулся во все тридцать два зуба, сверкая их белизной. ‒ И как тебе удалось от них отбиться?
‒ Думаю, что девушка-патологоанатом, влюбленная в свою работу и без умолку рассказывающая о том, как правильно вынимать органы, отбивает всякое желание познакомиться поближе, ‒ теперь дошла моя очередь идеальной улыбки, но мои слова Даниила не впечатлили.
‒ Интересная у тебя профессия для хрупкой девушки, ‒ то ли он разгадал, что его я тоже пыталась обратить в бегство, или он не из пугливых мальчиков. ‒ Как твой отец пошел на это?
‒ В смысле? — его вопрос привел меня в замешательство. ‒ Причем тут мой отец?
‒ Когда я выбрал себе будущую профессию, меня чуть из дома не выгнали. У нас в семье все шли по стопам родителей, становились военными, пополняя родословную подвигами и знаменательными событиями, которыми принято гордиться. Только я сошел с этого пути, чем и вызвал гнев отца. Своим выбором не в пользу военного дела я прерывал династию Буровых. Меня претило от всего этого: от формы, от присяги, от казармы, от постоянных переездов и командировок. Бывало, что отца я не видел месяцами. Да и ни в одной школе нормально не учился, как и не имел друзей. Когда был маленьким, как только видел, что отец готовит форму, убегал к себе в комнату и… ‒ Даниил не договорил. ‒ Он до сих пор иногда попрекает меня, что выбрал не ту профессию. Хотя, я недалеко ушел от проторенной дороги, закончил юридический и стал адвокатом. Но упреков от этого меньше не стало. Так как твой отец отнесся к твоему выбору?
‒ Папа всячески поддерживал меня тогда, никогда не упрекал, только в последнее время начал ворчать, что внуков ему не рожаю и мало отдыхаю. По правде сказать, я детский хирург, ‒ на лице Даниила читалось удивление и изумление. ‒ Еще по окончанию школы мечтала об этом. Папа недоволен только моими выходными, которых почти нет. Во всем остальном я вольна решать сама.
‒ Тогда эти два дня стоит провести как можно лучше, чтобы они запомнились. Начнем прямо сейчас? ‒ Даниил указал на корзину, где виднелось горлышко от бутылки вина, разные фрукты и нарезанный сыр.
Первое впечатление было забыто, дальше мы общались с Даниилом как давние друзья, доверяя друг другу детские воспоминания и подростковые шалости. Смеялись над очередными его проделками в студенчестве, над его первым «подставным» делом при посвящении в будущие юристы. Даниил от души хохотал над моим рассказом про первый поход в морг, что должны были пройти все будущие медики. С серьезным видом выслушивал про постоянные тренировки пальцев, как мы с соседкой Леной собирали рассыпанные спички попеременно двумя различными пальцами, при этом складывали их в ладонь, где надо было удерживать их остальными пальцами. Забывали поесть, но старательно учились вязать «морские» узлы пальцами одной руки и только с помощью инструментов, как на время спорили с другими студентами удерживать стул вытянутой вперед рукой. В его глазах после моих историй читалось уважение и восхищение по отношению ко мне и моей профессии.
