Схватила вещи и ринулась к выходу, не обращая на его просьбы остановиться. Мне нужен был воздух, рядом с ним я не могла дышать полной грудью. Я не могла думать нормально, мысли путались, слова застревали в горле, внутри все переворачивалось. Выскочила на улицу и зашагала рядом с дорогой, вытягивая руку. Первая же машина остановилась. На мою просьбу отвезти меня в больницу, водитель согласился без раздумий. И увеличил скорость, лавируя между рядами, узнав, что я спешила туда не для посещения.
Глава 15
Ева
Звонок Павла Николаевича не на шутку меня напугал. Все мои мысли разом устремились к Лесми. Почему именно к ней, я объяснить не могла. Я проигнорировала лифт, который не спешил спуститься на первый этаж, как бы усердно я не нажимала на кнопку вызова, и побежала по лестнице вверх. Пальто я скинула по дороге. Не дойдя до кабинета главврача, одним глазком заглянула в палату девочки. Она спокойно лежала в кровати и переворачивала страницы какой-то книжки. Вздохнула и направилась в сторону кабинета Павла Николаевича. Но он сам шел мне навстречу, уткнувшись в документы.
Я готовилась к срочной операции после короткого разговора с главврачом. Привезли мальчика, который лазил по гаражам вместе со своими друзьями, и неудачно упал на железную арматуру. С этим вызовом и закончился мой отпуск, но я не жалела об этом. Мне нравилось проводить внеплановые операции, как бы жутко это не звучало для остальных. В эти минуты я была собрана, как никогда, и знала то, что я должна сделать. Меня не пугало ничего: ни внутреннее кровотечение, которое хранило много тайн и скрывало истинное положение дел, ни отсутствие достоверных анализов, ни то, как мои ассистенты нервно перешептывались за моей спиной, пока я составляла примерный план операции. Я всегда заходила в операционную гордо поднятой головой, будто сама королева шла по красному ковру. В голове ни единой лишней мысли, что могли бы меня отвлекать. Лишние мысли выкинуты, все проблемы оставлены за дверью с той стороны. Я пристально смотрела на анестезиолога и ждала, когда он поднимет голову и посмотрит на меня с улыбкой, тем самым давая мне знак, что можно приступать. Перед глазами видела весь ход операции, словно вокруг меня высвечены голограммы. И я приступала…
Я вышла из операционной, стащила с рук перчатки и выкинула их в ведро, в след за ними полетела и маска, затем сняла с себя все остальное. Прошло больше четырех часов, но ощущение такое, словно несколько минут. направилась к себе, чтобы сменить одежду, которая неприятно липла к телу. За мной по пятам следовала Оля. Она присутствовала на операции, следила за ходом, наблюдала за моими действиями. Одним словом, училась.
‒ Ева Александровна, вы такая молодец! У меня слов нет, как вас благодарить, что вы взялись меня учить, ‒ я уже который раз слушала ее хвалебные речи и, честно, немного подустала от этого. ‒ И зря наговаривают на женщин, что нам не под силу сложные профессии. И эти шутки насчет блондинок. В них нет ни единой капли правды. У вас же тоже светлые волосы, но вы всем доказали обратное. И давно уже.
Стоя за ширмой, я улыбнулась от ее слов. Оля была хорошим человеком, но иногда терялась от переизбытка чувств, слишком впечатлительной оказалась. Она не могла правильно сформулировать свои мысли, еще не отошла от эмоций, что накатились на нее вовремя и после операции. И получалось так, что она перескакивала от одной темы на другую, словно пчела, перелетающая с одного цветка на другой.
‒ Оля, не надо за мной ходить, лучше иди к родителям и передай, что с их сыном все хорошо. Пока продержим в реанимации, через день-другой посмотрим, если будет все хорошо, то переведем в обычную палату. И пусть едут домой, сегодня они все равно не смогут увидеться со своим ребенком, ‒ от ее болтовни у меня голова наливалась свинцом, хотелось быстрее ее выпроводить из кабинета и отдохнуть. ‒ Сделай доброе дело.
Оля выговаривалась еще с минуту и только затем ушла, оставляя меня в одиночестве. Я облегченно вздохнула, когда тишина завладела всем пространством кабинета. Сделала себе растворимый кофе и присела на диванчик в углу кабинета, предварительно прихватив собой карточку Лесми. Стоило изучить ее историю болезни. Только у судьбы на меня были свои планы. Я откинула голову назад, давая отдых всему телу, и прикрыла глаза всего лишь на секунду. Так я думала, по крайней мере. Всего лишь на секунду, затем хотела приступить к чтению, но усталость взяла свое.
И снился мне сон, один из самых прекраснейших, какие могут вообще сниться человеку.
Я «плавала» в облаках. Лежала и нежилась в объятиях непонятной мягкости, будто в сахарной вате, или словно качалась на теплых волнах моря, убаюканная их волшебной, успокаивающей мелодией. Я, казалось, и не спала, но глаза мои были закрыты. И я не знала, сколько часов провела вот так, в добровольном «плену ватных масс». Со временем я почувствовала к себе прикосновение, нежное-нежное, едва ощутимое, словно ласковый и стеснительный ветерок касался моей руки. И создавалось такое ощущение, как кто-то делал мне массаж, или я находилась в джакузи, «атакованная» пузырьками воды. По моей руке по всему телу разливалось приятное тепло, согревая меня всю изнутри. Я попала в рай, не иначе. Боялась открыть глаза, думала, что все исчезнет. Но все хорошее надоедает, как и сладкое — приедается. Собрала остатки сил, выныривая из сладостной дремы, и понимала…
Я не сразу поняла, наяву все происходит или я все еще находилась в мире грез и фантазий. Голова не поднималась, малейшее ее движение отдавалось сильной болью в шее. Затекла. Кто-то трогал мою руку. Наверное, Борисыч пришел за отчетами и пытается меня добудиться.
‒ Матвей Борисович, хватит домогаться моего тела, и дайте мне досмотреть свой сладкий сон, ‒ промычала я еле-еле, в попытках хоть как-то сдвинуть свое застывшее тело на левый бок. От моего трудно разбираемого лепета по щеке скатилась слюна, заставляя меня поднять руку и вытирать мокрый след с лица. И тут до меня начало доходить, что одну мою руку до сих пор удерживали. Попыталась ее подтянуть поближе к себе, но руку лишь сжали посильнее, выражая желание присвоить ее себе. Вторая горячая ладонь накрыла руку сверху, и я окончательно проснулась от осознания того, что я помню жар, исходящий от чужой, на первый взгляд, руки. Резко подобралась, вскрикнув от боли в шее, и во все глаза уставилась на человека, сидящего на корточках рядом с диваном.
***
‒ Чернов, за такое можно и по шапке получить, ‒ я пыталась хоть как-то привести себя в порядок под пристальным взглядом Антона. ‒ И что ты тут вообще делаешь?
Он встал и теперь возвышался надо мной. На мой вопрос он промолчал.
‒ Что привело тебя сюда в столь поздний час? ‒ я отодвинулась на край дивана, уступая ему место.
Антон внимательно посмотрел на меня, затем покачал головой, не желая присаживаться.
‒ Ты так быстро убежала, и мы не договорили, что я решил вернуться в больницу. Вдруг с Лесми что-то не так. Ты же исчезла, ничего не объяснив. Убедился, что с ней все хорошо, и начал искать тебя. Вот и дождался. Еще через меня передали вот это, ‒ и он указал на стол, на котором возвышался внушительный пакет, о содержимом котором можно было и не спрашивать. ‒ Меня не выпускали, пока я не согласился взять все это с собой для тебя и не обещал, что доставлю лично в руки. Принимай гостинцы.
