‒ Может, ты перестанешь кусать губы и расскажешь в чем дело?
***
Я подняла голову и встретилась взволнованными глазами отца.
‒ А как же врачебная этика не раскрывать тайну пациента, кроме как близким родственникам, в списке указанных самим пациентом? ‒ я закрыла карту и отложила на столик.
‒ Я же не личные данные о нем прошу, а в чем собственно у человека проблема. Ты имён не называй, а просто поделись своими подозрениями. Ты для себя уже что-то решила и в голове целый план разработала, иначе бы не стала терзать свои губы до крови, ‒ он даже газету свою отложил. — Иногда произношение проблемы вслух помогает воспринимать его иначе.
Пальцами аккуратно коснулась своих губ и поморщилась от пощипывания. Никак не избавиться от этой дурной привычки, от которой целый год шелушатся и трескаются мои губы. Отпила папино домашнее вино и облизнула губы, от чего щипать стало еще сильнее. Удобно устроилась в кресле и поделилась своими сомнениями.
‒ На первый взгляд, вроде, у него все нормально. Правда, некоторые жалобы для здорового подростка не годятся совсем. Вот анализы уже шепчут, что надо встретиться с самим подростком и поговорить лично. Его состояние ухудшается с каждым днем, это могу сказать точно. Завтра попрошу своего интерна дозвониться до его матери и пригласить на обследование. Иначе…
‒ Иначе ты спать ночами спокойно перестанешь, ‒ закончил вместо меня отец.
Я улыбнулась, не убирая с него своего взгляда.
Мне крупно повезло, что в моей жизни появился такой человек, как мой папа. Когда мама впервые пригласила его к нам домой, я была против этого. К тому времени я стала трудным ребенком, из послушной и примерной девочки превратившись в «исчадие ада». Мама часто меня так ругала за черный цвет волос и всю черную одежду, не раз ломала и выкидывала черные карандаши для глаз, которыми я жирно обводила свои глаза, как и помады темных оттенков. Александр Геннадьевич оказался тертым калачом, при виде меня и глазом не моргнул, вручил букет цветов и галантно поцеловал руку. Я так и стояла столбом, когда они усаживались за стол. Даже забыла про свои запасные выходки с закидыванием берц* на круглый стол во время обеда, не говоря уже о жаргонных словечках, которых я знала достаточное количество.
Вовремя ужина он интересовался у меня, что именно означают разнообразные значки на моей одежде, просил дать «русское» объяснение моим особенным словечкам, которые я использовала в разговоре специально, чтобы хоть чем-то вызвать неприязнь кавалера матери. Но мои действия не возымели никакого эффекта. Мама продолжила с ним встречаться. И он стал частым гостем в нашей квартире. Через неделю Александр Геннадьевич принес мне в подарок настоящие берцы, новенькие, в коробке, в которых ходили солдаты срочной службы, назвав мою обувь фальшивкой. «Ведь ты не хочешь осквернить свою субкультуру?» ‒ были его слова, а в глазах плясали озорные огоньки, что подтолкнули меня принять подарок.
Обула я их уже на следующее утро, только проходить в них я не смогла и одного дня. Берцы были тяжелые, жутко неудобные и, к тому же, натерли мне несколько десятка мозолей. Домой я в тот день заявилась в носках, не дотерпев буквально несколько метров до своего этажа. Сняла ненавистную мне обувку на скамейке около подъезда и до квартиры дошла в одних носках. Мама, как всегда, увидев меня в таком виде, заверещала на всю квартиру, но Александр Геннадьевич оттеснил ее от меня. Он аккуратно снял носки, осмотрел ступни, затем трепетно обработал мои раны.
‒ Зачем ты заставляешь другим портить настоящую себя, позволяя им нанести вот такие же мозоли тебе в душу? Они ведь фальшивка, как твои ботинки. С ними удобно — да, они красивые — да, но даже они сами до конца не верят в правила и принципы своей субкультуры. Иначе они носили бы все настоящее, доказывая всем, кто они есть, а не дешевую копию. А настоящее, дочка, дается непросто, кровью и потом, иногда и мозолями, ‒ с этими словами он улыбнулся мне, заклеивая последний пластырь на ногу, и ушел успокаивать маму.
Он не повышал голос, как остальные бывшие ухажеры матери, не кричал, не угрожал, ничего не требовал и не ставил перед невыполнимым выбором, чем и заслужил мое одобрение, а также и любовь. Александр Геннадьевич не перестал делать мне подарки, но они были не совсем обычными для девушки-подростка. Так мне казалось на первый взгляд, но во взрослой жизни я не раз вспоминала отца добрым словом. Занятия по скалолазанию, ночевка в палатке под открытым небом, уроки по самообороне, даже научил тому, как правильно удить рыбу. И это не считая дня, когда я смогла провести целый день в его части и наяву окунуться в мир отдачи долга Родине. С этого и началась наша крепкая дружба. Только в нем я нашла отцовское крепко плечо и поддержку, что так не хватало мне в жизни.
‒ Что ты там загадочно улыбаешься? ‒ папа зашуршал газетой, возвращая меня в реальный мир.
‒ Вспомнила нашу первую рыбалку, ‒ не стала я утаивать от него. ‒ Как мы принесли маме целое ведро карасей и пару щук.
‒ Ага, потом сами же их и чистили всю ночь. Где это видано, чтобы рыбак сам собственными руками потрошил свой улов, ‒ папа до сих пор ворчал, когда вспоминал этот случай.
Все потому, что рыбешки были мелкими, и я не захотела их выпускать, так хотела показать маме, похвастаться, что у меня получилось поймать не только одну рыбу, а целое половину ведра. Папа в ту ночь без слов чистил рыбу и складывал их в холодильник, рассказывая мне смешные истории и забирая себе под нож большую часть рыбы.
‒ Повторим? ‒ папа с хитрой улыбкой взглянул на меня.
‒ Что именно: рыбалку или ночь на кухне? ‒ и мы одновременно рассмеялись.
‒ Мы так давно не выезжали на отдых, даже начал забывать, какого это, ‒ его и без того морщинистое лицо стало печальным, еще больше покрываясь линиями.
Папины глаза потускнели, в них исчез дух свободы и адреналина. Мне и самой не помешало бы пары дней отдыха. Я уже не помнила, когда мой выходной день проходил без звонка из больницы, после которого я неслась на работу, зарабатывая при этом несколько штрафов.
‒ Я поговорю с Капралом насчет выходных, пока не наступили холода. Думаю, сможем сходить на шашлыки, ‒ ради мяса я готова на коленях просить Павла Николаевича, чтобы он отпустил меня восвояси. ‒ Мне и самой не помешает немного отвлечься от работы.
‒ Это очень хорошая идея, просто отличная! ‒ папа чуть ли не вскочил с кресла, предвкушая веселое времяпровождение. ‒ Насчет продуктов и гостей я решу сам.
‒ Только не как в прошлый раз, умоляю, ‒ с содроганием вспомнила летние выходные, когда гуляли компанией чуть ли не сорок человек.
‒ Я постараюсь, честно, ‒ папиным глазам, как у кота из мультфильма Шрек, доверять особо не хотелось.
Сегодня он думал об одном, а завтра уже менял свое мнение. Я покачала головой, ни на йоту не веря его словам, и снова раскрыла медкарту подростка, пытаясь найти там что-то еще, что помогло бы мне разобраться в его состоянии. Определенно ясно лишь одно, осмотреть его надо в срочном порядке…
