Кроме ремонта остро стоял вопрос и о зарплате. Работы было выше нашей головы, платили не копейки, что едва хватало на нормальную жизнь. Оплатишь за квартиру, налоги, за детей, купишь продуктов на неделю-другую, и в руках остается всего пару купюр до следующей зарплаты. Лишний раз боишься что-нибудь вкусное купить. Многие не выдерживали и увольнялись, новые работники особо не торопились к нам, и лишнюю работу раскидывали на всех, но не доплачивать забывали. Для семьи времени не оставалось совсем. Многие разведены, кто предан работе, другие, видя печальный опыт соседа, не торопились с этим делом.
‒ Ладно, постараюсь быть паинькой, ‒ усаживаясь я за рабочий стол, включила компьютер: мне еще надо дописать отчеты.
В кабинет начали заходить другие врачи, рабочий день вот-вот начнется, и Борисыч больше не задерживался, ушёл к себе. Но не успела за ним захлопнуться дверь, как она снова открылась, и на пороге появилась запыхавшаяся интерн Оля.
‒Там… это… опять авария… Всех везут… к нам…
Не очень хорошее начало дня. «Аварийники», так мы их называли между собой, самые непредсказуемые пациенты: про них ничего не знаешь, если в тяжелом состоянии, то не успеваешь сделать необходимые процедуры и сразу в операционную. Они же и самые частые. По статистике, больше всех в наше отделение попадали дети, попавшие в аварию. И, слава родителям, которые хоть как-то сумели их обезопасить: детские автокресла, ремни безопасности…
‒ Ева Александровна, ваш пациент, ‒ в приемном покое творился бедлам, но в мою сторону уверенно толкали каталку с девочкой. ‒ Разрыв почти всех внутренних органов и обильное кровотечение. В сознание не приходила.
Врач скорой помощи говорил мне что-то еще, но я уже его не слышала. Меня охватила мелкая дрожь, перед собой я видела свою первую «потерю». И тут снова девочка… Словно это мой злой рок, что ходил за мной по пятам, не отставая ни на шаг.
Я взяла себя в руки, отгоняя воспоминания, и мы с ребятами затянули каталку в лифт. Дальше пошёл счет на минуты и на секунды. Набрала старшую медсестру и попросила подготовить операционную, как и вызвать остальных. Мы еще поборемся! Не в моих правилах было сдаваться. И не таких вытаскивали.
Операция длилась несколько часов. И весьма в напряженной обстановке. Несколько раз понижалось давление, сердцебиение становилось нитевидным, почти терялся. Стрелки часов неумолимо двигались вперед, отсчитывая каждую секунду. Но вскоре мы всей командой выдохнули…
К концу операции медсестры успевали выяснить информацию про пациента и дозвониться родителям. В нашем случае, родственникам. Родители семилетней девочки находились в нашей же больнице. Оставив информацию медсестрам, я на уставших ногах поплелась в кабинет. Надо выпить кофе.
В кабинете пусто, остальные еще не освободились. Переоделась в сменный комплект рабочей формы и снова присела за рабочий компьютер. К прошлым делам добавилась еще одна, сегодняшняя. Им никогда не будет конца, пока заканчиваешь один отчет, перед тобой успевают появляться еще два, если не три или больше. И так бесконечно. Услышала трель мобильного телефона и из кармана достала надрывающийся гаджет.
‒ Ева Александровна, извините, тут женщина с внуком, говорит, что они к вам и что их медкарта уже у вас, ‒ девушка из приемного покоя нервничала, зная мой характер и принципы. ‒ Что мне им сказать?
‒ Пусть их проводят в смотровой кабинет, я подойду.
Я без лишних вопросов поняла, о ком идет речь. И чуть ли не хлопнула себя по лбу. Ведь совсем забыла про Ваню и Тамару Васильевну, забегалась. Хорошо, что хоть они сами догадались прийти.
В смотровом кабинете на кушетке лежал парень весь в черном одеянии в позе эмбриона. Неформал. На моем лице родилась теплая улыбка, я вспомнила свои бурные молодые годы. Подростки, что с них взять.
‒ Рассказывайте! ‒ я начала осмотр больного, мой голос звучал твёрдо, в приказном тоне
‒ Так его с утра вырывать начало, и температура подскочила. Он и сидеть не может, говорит, сильно живот болит, ‒ Тамара Васильевна не растерялась и начала рассказывать про состояние своего внука. ‒ Лежит и стонет все время. Еле уговорила идти в больницу, когда он весь холодный стал…
Голос женщины задрожал. Было видно, что она сильно переживала за своего внука. Каким бы трудным не было поведение подростка, его бабушка беспокоилась за мальчика.
‒ Тамара Васильевна, сходите на пост к медсестрам, они вам объяснят, какие документы принести, а мы пока тщательно осмотрим вашего внука, ‒ мне надо было остаться с мальчиком наедине.
‒ Так у меня все с собой, я прихватила, ‒ женщина начала копаться в своей сумке.
‒ Идите на пост, там сделают копии с нужных документов для больницы, ‒ Тамара Васильевна противилась, но всё же вышла из смотровой.
‒ Так, Иван, отвечаем максимально честно и не стесняясь, твоей бабушки здесь нет, а мне нужна лишь правда, ‒ мне крайне не нравилось состояние мальчика.
Сердцебиение сильно учащенное, кожа вся бледная, давление низкое и его все время подташнивает. И его ответы на мои вопросы лишь усиливали мое подозрение на постановку диагноза.
‒ Люда, дай пакет со льдом и срочно везите его на УЗИ. И не забудь предупредить на посту, пусть готовят операционную. Срочно!..
Домой я попала лишь к полуночи. Внеплановая операция отняло много времени. Отец, как всегда, дожидался меня в своем любимом кресле с газетой в руках.
‒ Была бы ты на несколько лет младше, то сидел бы не с бокалом вина для тебя, а кожаным ремнем, ‒ на его реплику я устало улыбаюсь. ‒ Что задержало тебя на этот раз?
‒ Мне бы освежиться сперва, ‒ и я поднялась к себе наверх.
Но в эту ночь ни папа, ни душ меня не дождались. Я уснула в той же одежде, в какой пришла с работы и в какой присела на кровать всего лишь на минуту. Хотела отдышаться, прежде чем спуститься перекусить. И закрыла глаза всего на пару секунд…
Глава 4.
Ева
Выходные встретили меня с ласковым солнышком и прекрасной погодой. Меня разбудил лучик солнца, который нежно прыгал по моему лицу, пытаясь разбудить как можно раньше. Я подтянулась и села на кровать. Мои первые нормальные выходные. Уже забыла, когда в последний раз просыпалась без отчаянного звука будильника, и когда проводила хотя бы один день без упоминания работы. Надеюсь, что эти два дня пройдут спокойно и без тревожных звонков. И мне удастся поесть шашлыка.
Я поднялась с кровати и довольно делаю наклоны в разные стороны, наподобие зарядки.
‒ Соня! Мы опоздаем, ‒ услышала я весьма грозный голос отца, который прервал мое удовольствие.
Папа был весь в нетерпении тронуться в путь. Он до последнего скрывал программу отдыха, которую распланировал втайне от меня. Но меня это нисколько не страшило, я привыкла ко всему, когда еще была подростком.
