Нечистота, страх и фертильность: ценности трупа
До сих пор мы рассматривали многочисленные практические и ритуальные аспекты погребальных обрядов, но обратимся к еще одной важной теме, прежде чем перейдем от ритуальных факторов к более психологическому рассмотрению горя в следующей главе. Эта связующая тема охватывает три элемента: нечистоту, фертильность и страх. Хотя они не всегда рассматриваются вместе, наши знания прирастают, если рассматривать их как единое целое. Здесь мы предпримем такое рассмотрение, подчеркивая, что в разных культурах и в разные исторические периоды отличия могут быть крайне заметны и требуется детальный анализ каждого случая. Человеческий труп наделяется множеством значений; это не нейтральный объект. Эти ценности отражают социальные, а также личные отношения между живыми и их мертвыми; они устанавливаются в широких культурных рамках, касающихся смысла жизни, часто включающих убеждения о загробной жизни. В целом в идеях нечистоты, фертильности и страха сосредотачиваются многие из человеческих реакций на мертвых, и каждая заслуживает рассмотрения.
Нечистота
Слово «нечистота» часто используется в выражении «ритуальная нечистота», по смыслу противоположном выражению «ритуальная чистота», которое очень часто используется в отношении ритуального поведения. В самом простом смысле ритуальная чистота описывает статус индивида, который способен провести тот или иной ритуал или принять участие в каких-либо формах стандартных практик, несущих в себе значимые социальные ценности. Это состояние — квалификация для действия. Ритуальная нечистота, соответственно, — это состояние, в котором человек не может проводить ритуал или участвовать в той или иной социальной активности. Ритуальное поведение само по себе — это поведение, в котором ключевые ценности выражаются посредством символов, которыми манипулирует проводящий ритуал, чтобы достичь определенных благ для индивидов или общества в целом. Позитивные ценности, верования и опыт связаны с многими ритуалами, а объявление кого-либо ритуально нечистым — один из способов уберечь вовлеченные в ритуал ценности. Ритуальная нечистота, следовательно, — это сильное средство по охране границ.
Распространенная идея относительно мертвого тела состоит в том, что оно нечисто и делает нечистыми тех, кто его касается или каким-то образом взаимодействует, как это подробно описано применительно к иудаизму в главе 7. Одной из причин такого положения в символическом отношении может быть то, что труп представляет собой не только маркер границы между живыми и мертвыми, но и проводника, посредством которого живой индивид перемещается в загробный мир. Будучи такой динамической точкой изменений, он также обладает многими лиминальными чертами, о которых говорилось в главе 1, считающимися потенциально опасными. Труп является гораздо более динамической сущностью, чем представляется современному человеку, который маскирует или замедляет процессы разложения. Для большинства культур в истории труп был динамическим элементом как раз в своем изменении, в разложении. Хотя один из аспектов нечистоты тела напрямую возникает из факта разложения, изначально неприятного для человека, нечистота в социальном плане основывается на очевидных изменениях, тревожащих каждого человека. Неопределенность, отвращение, а также момент, когда разрушаются социальные отношения, а этот и потусторонний мир начинают соприкасаться, — все это привносит свою лепту в ситуацию потенциальной опасности. Обычный ход жизни с ее рутиной и балансом сил — все это подвергается большому стрессу в связи со смертью. Это время неопределенности и потенциального хаоса отчасти по психологическим причинам, о которых мы говорим в следующей главе. Тем не менее в социальном смысле умершего и его уход из мира живых тоже окружают потенциальные опасности. В связи со сказанным многие культуры создают ритуалы очищения для скорбящих или для проводящих связанные со смертью ритуалы, в которых часто используются вода, огонь или установленные периоды. Каждая субстанция выступает в соответствующей риторической форме против смерти, и благодаря им смерть и жизнь держатся на расстоянии друг от друга. Также возможно интерпретировать ритуальную нечистоту мертвого через идею насилия, о чем мы будем говорить в главе 4.
Страх мертвых
Страх — это в большей степени психологическое понятие, и в контексте смерти оно соотносится с теми же проблемами, которые социологически описывает категория ритуальной нечистоты. Страх в целом часто связан с неопределенностью, которая является угрозой обычному течению жизни и которая ставит вопрос о том, как справляться с проблемой в будущем. Если говорить о смерти, возникает неопределенность относительно произошедшего, относительно того, что будет с мертвым. Если умершие становятся предками, то как они будут обращаться с живыми? Они будут наказывать или благословлять? Существуют свидетельства, что просто вид мертвых или обездвиженных и не реагирующих ни на что членов группы приводит к напряжению в группе, которое напрямую связано со страхом
[163].
Фертильность
Эти негативные аспекты ритуальной нечистоты и страха имеют и позитивную сторону, которую наилучшим образом можно обозначить как фертильность. Для многих культур совершенно ясно, что, несмотря на смерть, жизнь продолжается как часть какого-то большего процесса. В главе 5 эта связанность рассматривается на примере индуизма, и не только как переселение душ и реинкарнация, но и как «оплодотворяющая» сила костей, помещенных в реку Ганг, или дым погребального костра, возвращающийся на землю дождем, «оплодотворяющим» землю, превращающимся в растения и производящим семена вновь. В главе 4 мы также обратимся к практике сати: известно, что места сожжения вдов становились локальными центрами, которые посещали бездетные индусы в поисках благословения на деторождение. В христианстве также, как мы покажем в главе 8, могилы мучеников привлекали верующих. Реликвии и центры паломничества активно посещались до времен Реформации, а католические центры и до сегодняшнего дня. Считалось, что тела святых способны исцелять болезни, особенно если они не были подвержены разложению. Святой Кутберт Линдисфарнский, как считалось в средневековом Даремском соборе и одноименном монастыре, например, не только не разложился, но и его тело источало сладкий запах, когда его гроб был вскрыт. Это позитивно оцениваемое «благоухание святости» представляет оппозицию негативно оцениваемому запаху разложения. Морис Блох и Джонатан Пэрри
[164] привели множество примеров того, какое отношение эти негативные и позитивные ценности имели к исследованию смерти и возобновлению жизни.
Один аспект «фертильности» во время похорон связан с пищей и относящейся к ней позитивной ценностью как символом выживания и интеграции сообщества. Главный ответ смерти принимает форму поминальной еды. Часто случается так, что после основных похоронных обрядов или кремации присутствующие принимают участие в особого рода торжестве, предполагающем наличие еды и питья. В античной классической литературе Ахиллес, оплакивающий смерть Патрокла, позволяет своим компаньонам «вкусить приятное сердцу погребение»
[165]. Кроме того, существует множество свидетельств о подношении мертвым еды, которая будет поддерживать их в призрачной жизни на том свете
[166]. Практика вкушения еды на могилах была хорошо известна в Древней Греции, и ее придерживались ранние христиане в Средиземноморье. Они, по крайней мере первоначально, не только хоронили своих мертвых рядом с язычниками, но и организовывали похожие мемориальные застолья
[167]. В Новое время, особенно в Ирландии, после смерти родственника организовывались поминки, на которых члены семьи и соседи могли есть и пить и выражать соболезнования, будучи в относительно веселом настроении. До сих пор широко распространен обычай после похорон организовывать собрание, на котором подают еду и напитки, и этот обычай продолжает существовать, несмотря на меняющиеся внешние обстоятельства.
