Сегодня, в условиях тесной связи между людьми и животными, с домашними животными часто обращаются так, как будто они замещают людей, живя в том же социальном пространстве, что и их владельцы, питаясь специально приготовленной пищей и откликаясь на свои имена. Говорящий факт: серьезная газетная статья о том, как британцы среднего возраста рассматривают свою пользу для общества в пожилом возрасте, начинается так: «С огромными счетами от ветеринаров, заботами на работе и детьми-бумерангами… люди старше пятидесяти могут решить, что у них есть достаточно поводов для беспокойства без изобретения себя заново»
[629]. То, что статья должна начинаться со «счетов от ветеринаров», отражает реальные экономические издержки, связанные с владением домашними животными в условиях все более ветеринаризированного общества. Тем не менее этот факт обозначает современный уровень контакта, близости и заботы. Поэтому неудивительно, что смерть домашних животных затрагивает владельцев как в личной жизни, так и в более публичном понимании идентичности, поскольку из повседневной жизни пропадают привычки кормить, гулять, гладить или разговаривать с питомцем.
Это проясняет, почему многие владельцы хотят относиться к своему мертвому питомцу с определенной степенью заботы, а не как к дикому животному, мертвое тело которого бесполезно. Такое отношение также предполагает, что организация похорон домашнего животного может быть добавлена в число особенностей, выделенных Китом Томасом. Можно было бы даже создать шкалу для степени идентичности, которую владельцы приписывают своим домашним животным, ранжируя число различных чувств, которые хозяева испытывают к животному, учитывающую и тот факт, были ли организованы похороны и как обращались с могилой или останками животного.
Для многих молодых людей, живущих в современных городских условиях, смерть домашнего животного также, вероятно, будет первым опытом смерти, за исключением смерти в кино или на телевидении
[630]. Это верно не только для маленьких детей и подростков, но и для многих молодых взрослых; так, некоторые исследователи предположили, что опыт смерти домашнего животного можно использовать, чтобы побудить маленьких детей думать о смерти в целом, хотя существуют этические проблемы, связанные с беспокойством детей, вызванным преждевременными мыслями о смерти
[631].
В этой области следует проявлять осторожность, потому что многие люди в возрасте до сорока или около того в современных западных обществах не переживали личной утраты и могут чувствовать себя некомпетентными в теме смерти. Их желание обсудить эту тему с детьми может отражать собственное любопытство. Но это не означает, что невозможна ситуация, в которой обсуждение смерти домашних животных с детьми оказалось бы ценной частью жизненного опыта, особенно если оно не подгоняется под какое-то формальное и систематическое описание смерти и умирания. Многие люди переживают и осмысляют смерть, будь то животных или людей, наиболее удобным для них лично способом, а не посредством каких-либо систематических психологических, религиозных или философских убеждений.
Конечно, некоторые молодые люди используют опыт переживания смерти питомца до своего первого опыта потери близкого человека. В одном из случаев, которые я описывал, был молодой человек, сочувствовавший пожилому мужчине в связи с потерей его престарелого родителя и говоривший, что он потерял свою собаку и знает, как грустно теперь должно быть горюющему. Хотя его намерения очень хорошие, понятно, что человек, потерявший близкого, счел бы это сравнение неудачным. Тем не менее люди могут говорить только исходя из собственного опыта, а сочувствие ценно, даже если временами оно потенциально может быть неуместным. В сложных и изменяющихся социальных мирах непросто решить вопрос о том, как лучше всего выражать симпатию. Даже говоря академически, «социология соболезнования» остается в зачаточном состоянии
[632].
В самом деле, нет никакой гарантии, что смерть домашнего животного для кого-то не будет иметь большого значения, так же как потеря родственника может вызвать относительно небольшой эмоциональный дискомфорт у других. Смерть домашнего животного и потеря человека могут быть взаимосвязаны, одно перекликается с другим, как, например, когда умер муж пожилой женщины, оставив ее жить в одиночестве, но с собакой, которая была причастна к близким отношениям между ней и мужем. В некотором смысле идентичность ее мужа сохранялась в ее отношениях с питомцем. Действительно, собака была ключевым источником поддержки в ее тяжелой утрате. Когда эта собака умерла пару лет спустя, женщина была глубоко расстроена; в определенном смысле, она потеряла не только собаку, но и важную связь с мужем. Такая смерть домашнего животного вызывает то, что мы могли бы назвать «возвращающимся горем» (echoing grief) от предшествовавшей человеческой смерти. В этом случае совершенно понятно, что хозяйка захочет похоронить собаку. О таком значении домашнего животного для пожилого человека, живущего в одиночестве, некоторое время назад упомянул психолог Джеймс Аверилл
[633]. Подобные случаи, вероятно, знакомы многим, и они ведут к росту кладбищ и крематориев для домашних животных во многих урбанизированных районах. Помня об этих эмоциях, мы переходим к рассмотрению эмпирического исследования, посвященного смерти собак и кошек, которые, как кажется, вступают в наиболее тесные отношения с людьми в западных обществах.
Смерть собак и кошек
От этих обобщений мы переходим к эмпирической информации о реакции человека на смерть домашних животных, опираясь на опрос владельцев собак и кошек, проведенный в 1990 году Лорой и Мартином Ли и опубликованный в книге «Отсутствующий друг: как справиться с потерей дорогого питомца»
[634]. Я принимал участие в анализе большей части используемых данных, которые основывались на более чем 900 анкетах и изложены в заключительной части книги
[635]. Хотя этот материал ни в коем случае не является репрезентативным для британского населения, поскольку отзывы пришли от читателей специализированного журнала Dog World за июнь 1990 года, это первое крупное исследование смерти домашних животных, проведенное в Великобритании.
С должной осторожностью мы подчеркиваем, что участники опроса проявляли глубокий интерес к животным, особенно к собакам и кошкам, и ожидаем, что их ответы будут отражать эту твердую приверженность. Результаты показали, что 36 % владельцев собак и 25 % владельцев кошек участвовали в каком-либо обряде похорон животных, причем кремация была наиболее распространена: ей подверглись 34 % собак и 22 % кошек. Примерно в трети случаев владельцы кремировали их индивидуально и забирали пепел, что отражает тенденцию обращения с мертвыми животными как с мертвыми людьми. На протяжении начала XXI века количество крематориев для домашних животных в Великобритании и за ее пределами значительно выросло, что приближает стиль похорон животных к принятому у людей.
