Если мои подсчеты верны (хотя, должна признать, что даже в лучшие времена математика не была в числе моих любимых предметов), принцу Элиану сейчас должно быть около тридцати пяти. Но на вид ему было не больше семнадцати.
Принц не говорил. Молча смотрел в тарелку, на которую королева положила яичный салат и сэндвич.
– Поешь что-нибудь, дорогой, – сказала она.
Элиан взял в руки сэндвич и откусил небольшой кусочек.
Страх быстро взял верх над прочими моими эмоциями. Королева вела себя спокойно и ждала моей реакции, наблюдая, не оступлюсь ли я.
Она знала. И знала, что знаю я.
Приехали.
– Здравствуй, Элиан, – спокойно сказала я, отпила из кружки и с усилием проглотила чай сквозь ком в горле. – Очень приятно с тобой познакомиться.
Элиан продолжил есть сэндвич.
– Не обижайся, – сказала королева. – Он очень редко говорит. Честно говоря, он совсем как невинное дитя. И больше всего мне хочется вернуть ему прежний облик, но для этого мне понадобится помощь.
– Валери, – сказала я.
– Да. Она вернула блэкхарта к жизни, и он… – она покачала головой. – Ни его тело, ни разум не запятнаны смертью. Она поможет Элиану, используя свою магию.
Мне было трудно представить переговоры между злобной ведьмой и одержимой королевой, но я не стала говорить этого вслух.
– Но сначала вам нужно ее найти.
– Верно. Я подумала, что будет лучше, если мы, так сказать, выложим все карты на стол. Прольем свет на мою маленькую тайну. И ты сама убедишься, что моего сына не нужно бояться.
Я повернулась к ней и разинула рот, не сумев полностью сохранить самообладание.
– Вчера ночью я видела, как он в прямом смысле слова высосал жизнь из двух человек.
– Да. И все это весьма прискорбно. – Королева поерзала на стуле. – Мне нужно знать, Джослин, что Вандер Лазос рассказал тебе во время твоего злополучного пребывания в крепости. Он всегда был мелочным человеком, отчаянно жаждавшим моей благосклонности. Надо было казнить его, но я сжалилась. Это было ужасной ошибкой. Как ты вообще узнала о нем?
Я провела пальцем по краю чашки и сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться. Пытаясь вновь играть свою роль.
– Джерико сказали, что он может извлечь из меня магию.
– Ты чувствуешь ее? – перебила она. – Знаешь, что это за магия? Что было в золотой шкатулке, которую блэкхарта отправили украсть?
Этого вопроса я и боялась, но он подтверждал, что, возможно, королева еще не узнала правду. Быть может, Раш не упоминал об этом во время допроса. Если это так, то я была глубоко ему признательна.
И я уж точно не собиралась восполнять отсутствующую информацию.
– Честно говоря, я не знаю, какая это магия и что она способна делать, Ваше Величество. Но я чувствую ее, как тяжесть в груди, ее тьма давит на мое сердце. Она похожа на болезнь, словно может убить меня. Все так же ужасно, как я всегда себе представляла. Мне необходимо избавиться от нее.
На мой взгляд, прозвучало неплохо, именно так я представляла себе заражение магией, пока это не случилось со мной на самом деле. Несколько мгновений, пока королева внимательно рассматривала мое лицо, я ждала, вцепившись в край стола.
– Даже не могу представить, настолько это, должно быть, ужасно, – пробормотала она. – Ты такая храбрая, Джослин.
Моя храбрость была, да сплыла. И сейчас мне нужна была каждая ее капля, что я могла собрать.
Я ответила на ее сочувствие вымученной улыбкой и продолжила рассказ.
– Я знала, что Вандер Лазос был моей единственной надеждой вновь стать нормальной, пока никто не узнал жуткую правду, – я судорожно вздохнула. – Он назначил себя Повелителем крепости, и все заключенные смотрели на него, как на какого-то короля. Он сказал, что если я буду следовать его правилам, если дождусь, то, возможно, он поможет мне. Но больше он не стал ничего говорить, сколько бы вопросов я ни задавала. Тогда я поняла, что хочу прийти за помощью к вам, что и должна была сделать с самого начала, и я глубоко сожалею, что не сделала этого. Я оказалась заточена в этой тюрьме и не знала, как выбраться.
Несколько минут королева молча наблюдала за мной, прищурив глаза.
– Понятно, – сказала она. – Да, конечно, ты должна была прийти ко мне. Ты не должна меня бояться, дорогая.
– Конечно, я это знаю. – Ложь давалась мне все легче и легче, будто была иностранным языком, которым я должна овладеть в совершенстве.
В этот момент к нам вновь зашел Виктор, выражение его лица было напряженным.
– Ваше Величество, – обратился он. – Не хочу мешать, но возникло дело, которое требует вашего немедленного внимания.
Он едва взглянул на принца Элиана. Видимо, для него это было обычным делом.
И вызывало у меня отвращение.
– Сейчас вернусь, – сказала королева. – А вы пока познакомьтесь поближе. Веришь или нет, между вами много общего.
Мне пришлось собрать все силы, чтобы не реагировать на ее слова.
Королева встала из-за стола и ушла с Виктором, оставив меня сидеть с воскресшим принцем, который молча смотрел на недоеденный сэндвич.
– Не могу поверить, что это происходит, – пробормотала я себе под нос, с беспокойством поглядывая на Элиана. – До чего отвратительно. Ненавижу все это.
Его черные глаза устремились ко мне.
– Я тоже.
Я вскочила из-за стола, сердце бешено стучало в груди.
– Какого черта?
Он прислонил палец к губам.
– Не шуми так сильно, ей нельзя знать, что я с тобой разговариваю.
События прошлой ночи обрушились на меня, будто я переживала очередной мучительный отголосок из обрывков видений. Черные глаза в свете полной луны. Тело Глории. Попытка Лазоса уговорить монстра за миг до смерти.
Безумное чудовище вышло из комы и жаждало следующую жертву.
– Она сказала, что ты редко говоришь, – выдавила я пронзительным голосом, стараясь придумать какой-то ответ вместо испуганного крика.
Он шикнул на меня.
– Редко. Во всяком случае, с ней. И я не так давно стал мыслить разумно. – Он шумно выдохнул. – Вчера вечером я был совершенно неразумным. Когда одолевает голод, я лишаюсь рассудка. Прости, что тебе пришлось видеть меня таким.
Прости? Можно подумать, он извинялся за то, что напился и вел себя грубо на вечеринке.
Во рту так пересохло, что мне с трудом удавалось произносить слова.
– Просто невероятно.
– У нас мало времени до ее возвращения. – Элиан вновь посмотрел на меня своими черными глазами. – Я знаю, кто ты. Я стараюсь прислушиваться, когда она говорит со своими советниками и гвардейцами, и она не знает, что я все понимаю. Все знаю.
