Так и оказалось.
Только больше не нужно было нажимать на значок приложения, видео показывалось само по себе. Ракурс изменился: прежде Регина видела глазами Гостя, теперь же смотрела на него самого.
Темная фигура приближалась. Была она похожа на человеческую, но куда выше ростом. Длинное, тощее существо, напоминающее киношного Слэндермена, надвигалось на Регину, будто в замедленной съемке: неуклюже, тяжело. Было в этом движении нечто неостановимое, как в волне-убийце, которая грозит захлестнуть, накрыть с головой.
За спиной Гостя Регина видела дом, который находился на противоположной стороне улицы. Гость был рядом, счет шел на минуты!
Девушка метнулась к окну, выглянула. Фонари освещали двор, все было как всегда: припаркованные автомобили, люди… Никакого Гостя.
Однако на экране телефона картина выглядела иначе: никаких людей, никакой жизни. Никого и ничего во всей Вселенной, кроме Гостя и Регины.
Она смотрела на него, а он не отводил взгляда от нее (лицо существа было в тени, но Регина почему-то была в этом уверена).
«Давай же! Надо избавиться от телефона! Срочно!»
«Поздно, – прозвучал в голове голос Валерки. – Гость смотрит прямо на тебя и видит твое лицо в окне».
Плевать! Она должна попробовать! Регина дернула ручку на оконной раме. В комнату ворвались звуки улицы и поток холодного воздуха: зима в этом году не желала уходить, сдавать позиции.
Девушка в последний раз глянула на телефон. Как же она мечтала о нем, какие планы по покорению Интернета строила! А теперь только и желала больше никогда его не видеть. Да и вообще сотовой связью и Интернетом не пользоваться.
Гость был уже возле подъезда. Времени почти не осталось. Сейчас он войдет в подъезд, поднимется по лестнице, окажется у двери в квартиру…
Регина размахнулась и изо всех сил швырнула мобильник так далеко, как только смогла. Плоский аппарат улетел в темноту, послышался негромкий хлопок (или ей это просто показалось).
Пятый этаж, кругом асфальт и бетон. Телефон ударится о твердую поверхность, превратится в кучку хлама; Гость потеряет дорогу и уберется обратно в ад.
Регина постояла, прислушиваясь. Никто не закричал, что в него чем-то бросили, не разбилось стекло автомобиля. Получается, мобильник упал на землю и умер.
Вот и все, все закончилось.
Девушка закрыла окно.
«А если телефон кто-то найдет?» – подумала она.
Ну и пусть. Вряд ли удастся его починить после такого падения.
Весь вечер Регина тряслась, как заяц, каждую секунду ожидая, что Гость объявится, что кто-то позвонит или постучит в дверь. Но никто не пришел.
Оставалось верить, что и не придет никогда, забудет дорогу.
А если нет?..
Скрюченный человек
– Фу таким быть! Позорище, – скривилась Олечка Зимина, заходя в магазинчик.
Голубоглазая Олечка была самой красивой девочкой в классе. А бомж, который, покачиваясь, стоял возле магазина, был мерзким и грязным.
Ребята часто приходили сюда после уроков купить чипсы, колу или мороженое. Бомж вечно тут околачивался: рылся в контейнере за магазином, стоял возле двери, торчал около спуска к метро.
Женин дом был неподалеку. Иногда бомжа видели и около него, но дом считался элитным, был огорожен забором, ключ от ворот имелся только у жильцов. Внутри, в уютном загончике, находились лавочки, декоративные деревца, детская площадка, парковка. Таким, как этот оборванец, вход в подобные места заказан.
Нечесаные седые волосы, похожие на свалявшуюся шерсть; отечное, бугристое, похожее на картофелину, лишенное индивидуальности лицо – лица всех пьяниц похожи. Черное пальто с чужого плеча болталось на старике, как на вешалке, ладони не высовывались из слишком длинных рукавов. Брюки, обувь, место которой на свалке, убогая котомка – вид старика вызывал отвращение, а уж исходящий от него запах…
Женя зашел в магазин вслед за Олечкой, Настей и Никой (на «Колю» друг не отзывался принципиально).
– Почему его не заберут куда-нибудь? – никак не могла успокоиться Олечка. – У него, наверное, вши. Вдруг он больной, заразный.
– Он же не чихает на тебя, – резонно заметила Настя.
Она ревновала: Ника упорно не замечал ее, когда Олечка была рядом. На самом деле он вообще никого, кроме Зиминой, не замечал, был влюблен в нее с шестого класса. Хотя Жене, например, больше нравилась Настя: она, по крайней мере, была живая и смешливая. А Олечка постоянно вела себя так, словно стояла перед зеркалом: никого, кроме себя, не видя.
И вот бомжа этого еще заприметила.
– Еще бы он чихнул! – возмутилась Олечка. – Я бы отцу сказала.
Отец у Олечки – крупный полицейский чин. То ли полковник, то ли целый генерал.
– Так сказала бы, пусть бы его забрали.
Олечка высокомерно поглядела на Настю.
– Делать ему нечего, отбросами всякими заниматься!
– Кто какие будет? – спросил Ника, подходя к стойке с чипсами. Про бомжа было благополучно забыто.
Пробежал сентябрь, а вслед за ним и октябрь с ноябрем, заливаясь слезами дождей, канули в прошлое. Декабрь отмерил начало зимы точно в срок, в соответствии с календарем. Аккурат первого числа грянули морозы, замело-завьюжило.
Бездомный, который постоянно маячил где-то на периферии Жениного зрения, возникая то тут, то там, пропал. Наверное, переместился туда, где потеплее. Может, на теплотрассу подался или облюбовал подъезд дома, в котором нет охраны, консьержки, домофона.
Женя забыл про него – да и с чего бы ему помнить? Бомж пришел на ум, когда Влас – Стас Власянников – смотрел в Интернете видео со своего любимого канала «Пуся Хомячков» и громко, на весь класс, комментировал. Женя пранкеров не любил: смотреть, как над людьми издеваются, – такое себе. Но, как и все, глянул одним глазом.
Ролик назывался «Дрессированный бомж», суть его состояла в том, что блогер кидал несчастному мелкие деньги, заставляя выполнять команды: «стоять», «сидеть», «искать пять рублей» и все прочее.
По мнению Жени это было отвратительно: и придурковатый блогер Пуся бесил, и бомж, который щерился беззубой улыбкой и радостно «служил», теряя остатки человеческого достоинства. Однако Власу, как и многим другим ребятам, было «по приколу». Смешно.
Вот тут Женя и вспомнил местного бездомного, спросив себя, стал бы тот за малую денежку прыгать и резвиться другим на потеху, и решил, что, скорее всего, да. В какой-то момент человек перестает быть человеком и превращается в животное, подумалось ему.
Однажды мальчишки помладше окружили того старика, бросали в него пластиковые бутылки, стаканчики, кричали, хохотали, а бездомный притопывал на одном месте, поворачивался, как кошка, которая ловит свой хвост, и тоже тихонько смеялся. Видно, не понимал, что над ним глумятся.
