— Отчего же не принять, — Весь, по мнению девушки, демонстрировал какое-то чрезмерное гостеприимство. — Как тебя звать-то, сказочник?
— Раххан-Хо, — ответил тот. — Другого прозвища нет, Сказочник и Сказочник. А вас как величать?
— Это вот Маша Звонкая, а меня Весем Сторожем назвали, — выдал мужчина, и девушка опешила.
Ничего себе! А впрочем… если бы он своим настоящим именем назвался, любой бы понял, кто он такой! Только ей-то он зачем такое прозвище придумал?.. За песни, что ли?
— Вот и познакомились… — Раххан-Хо, присел у костра, развязал свой мешок, и на свет появились какие-то припасы. — Ну, чем богат! Хотите, силок на ночь поставлю? Тут дичь водится, глядишь, попадется что, изжарим…
— А поставь, — согласился Весь, снимая с телеги их припасы и чем-то звякая.
— О! — обрадовался гость. — Да у тебя и выпить найдется за знакомство? Уважаю!
Маша поняла, что вечер перестает быть спокойным…
Глава 11. Сказки на ночь
Путники сидели у костра, дожидаясь, пока будет готова еда: новый знакомец помешивал в котелке, добавлял каких-то приправ, и запах от варева шёл упоительный. Маша и не знала, что из серенькой крупы, обрезков вяленого мяса и сушеных травок можно сварить такую душистую похлебку!
Девушка задумчиво смотрела на пламя, дивясь про себя, почему ей так уютно в соседстве с Рахханом-Хо и Весем. Она мимолетно подумала, что именовать белобрысого Весем много удобнее, чем пытаться выговорить непослушными губами противное «хозяин», а оттого и общаться с мужчиной стало куда как проще, будто они оказались на одной ступеньке. Маша фыркнула и разозлилась на себя: вот еще, они и так равные, люди и все!
Она вдруг поняла, что потихоньку, как-то исподволь начала привыкать к этому миру и его правилам, и от осознания этого стало жутко. Чего доброго, спустя пару лет Маша и вовсе позабудет, кто она и откуда, замуж выйдет да местным богатеям кланяться привыкнет… Конечно, она и раньше почтительно отвешивала поклоны, без этого тут никак, но всегда помнила, что она — общевистка и заветы Вождя блюла неукоснительно. Но что, если вернуться домой не удастся? Как тогда жить?
Маша так глубоко задумалась, что даже не заметила, как поспел ужин. Раххан-Хо снял котелок с огня, пристроил на земле и попросил найти какую-нибудь деревяшку, подложить, чтоб не опрокинулся!
Девушка спохватилась и кинулась помогать случайному гостю, рассердившись про себя на Веся — ишь, опять благородного из себя строит! Некрасиво это по отношению к товарищам.
Не то, чтоб Маше тяжело было ужин приготовить (хотя Весь был прав, уверяя, что хорошая кухарка из нее не выйдет, да и Раххан-Хо тоже это понял, раз мягко, но непреклонно отказался от машиной помощи), но ведь и он мог хотя бы предложить помочь, а не делать вид, будто выше любой работы!
Тут Раххан-Хо очень кстати отлучился с полянки, отговорившись срочной надобностью, и Маша набросилась на Веся, стараясь говорить потише, чтоб новый знакомец не услышал ненароком:
— Да как вы можете! Мы ведь теперь за одним станком стоим! А вы из себя аристократа изображаете!
Тот поднял взгляд на девушку — смотрел он до невозможности высокомерно — и проронил веско:
— Я никого не изображаю. Если ты забыла, я и есть аристократ. И не тебе, девка, мне указывать!
Маша вспыхнула и отвернулась. Вот еще, нашелся избранный, считает себя выше других. А почему? Лишь из-за того, что родился в знатной семье?! Все правильно Вождь говорил, они клопы на теле народа!
Мужчина хмыкнул и неожиданно добавил:
— Но, как ни странно, кое в чем ты права: раз уж приходится изображать из себя невесть что, то придется не бояться испачкать руки, а то слишком уж подозрительно выходит! И еще, — будто вспомнил он, — называй меня на «ты», а то странно, что ты к товарищу-артисту так уважительно обращаешься. С другой стороны…
Он снова смерил ее взглядом, и Маша уже готова была услышать что-нибудь вроде «хотя, если я хозяином труппы представлюсь, то будешь и дальше мне кланяться!», но Весь только усмехнулся и отвернулся.
Маша подозрительно взглянула на Веся, но тот нисколько не шутил. Он признал ее правоту, пусть по-своему, и это было неожиданно приятно.
— Хорошо, — согласилась она и улыбнулась спутнику. Тот в ответ посмотрел на нее как-то так, что Маша покраснела, не зная, что еще сказать.
Раххан-Хо вернулся очень вовремя, избавив девушку от необходимости что-то говорить. Девушка и сама не поняла, отчего так смутилась, да и вообще предпочла не думать об этом, переключившись на хлопоты об ужине. За прожитые здесь месяцы Маша попривыкла к печам, но до сих пор готовить еду на костре ей не доводилось, и она с благодарностью посматривала на Раххана-Хо, подозревая, что без него они с Весем вряд ли сумели бы приготовить что-нибудь достаточно съедобное, пришлось бы всухомятку ужинать. Хотя кто знает? Иногда Весь поражал ее своими неожиданными умениями, когда по каким-то причинам переставал строить из себя владетельного графа.
Все трое воздали должное ужину, некоторое время молча ели, даже Весь не сетовал на недостаточную изысканность блюда. Впрочем, немудрено устать и проголодаться, когда весь день в дороге! (Маша тихонько фыркнула, подумав внезапно, что фраза «Весь весь день провел в пути» звучит как-то странно.)
Тут, правда, возникло некоторое затруднение — Маша и думать не думала, что в пути может понадобиться какая-нибудь посуда, а потому есть пришлось из одного котелка. Да и ложек у горе-путешественников не нашлось, хорошо, Раххан-Хо, посмотрев насмешливо, нашел в своем мешке запасную. Ею завладел Весь, заявив, что не собирается пихать в рот ложку, которую до него облизывал другой человек, и Маше пришлось хлебать по очереди с новым знакомым. Уж ее-то такие мелочи не смущали!
Девушка запивала еду водой из родника, что нашел Раххан-Хо. Да уж, похоже, они с Весем совсем неопытные путешественники, раз не додумались даже воды с собой взять на всякий случай, мало ли, вдруг не повезло бы наткнуться на родник! И очень странно: о припасах-то Весь позаботился, да и бутылку прихватить не забыл (они с новым знакомым как раз распивали из этой самой бутыли местную наливку, и почему-то теперь белобрысого совершенно не смущал тот факт, что он пьет из одной посуды незнамо с кем!), а с этим оплошал… На их счастье, источник отыскался неподалеку от стоянки, а то бы даже лошадь нечем напоить было!
Пламя костра освещало все вокруг и казалось, будто огонь танцует посреди поляны, его трепещущие язычки плясали над древесными ветками, и Маше было так хорошо, тепло и уютно, будто она снова вернулась в родное общежитие…
Ужинать давно закончили, да и, правду говоря, не такой уж обильной оказалась трапеза. Теперь мужчины попивали наливку (Маше, кстати сказать, даже не предложили, хотя она наверняка отказалась бы), и спать пока что не хотелось.
Раххан-Хо сделал очередной глоток, передал Весю бутылку, зачем-то подержал руки над огнем, будто грел их, хотя было тепло, усмехнулся и вдруг предложил:
