Плинк.
Кабина лифта выпустила наружу волну жара, внутри, как всегда, пахло затхлостью. Подъехали к двенадцатому этажу. Лифт остановился, и, тяжело дыша, вошёл техник-смотритель в майке. На лбу у него выступили капли пота, в руке он держал аккумуляторную дрель.
– Здрасьте, ребят! – кивнул он. – Ну чё, снова – занятный школьный проект?
– Не-а, на этот раз никакого проекта, – тихо ответил Йохан, напряжённо уставившись в пол.
– А то, думаю: в такую жару – в тёплом пуловере и с капюшоном на голове? Может, что-то типа подготовки организма к изменению климата? То ли ещё будет, если уже сейчас так жарит!
Тут его взгляд упал на панель с кнопками этажей. На ней желтовато светилась цифра «17».
– Чё вы там наверху забыли? Хотите получить солнечный ожог?
Йохан судорожно напрягся. Видимо, Марлон это почувствовал, так или иначе, он внезапно произнёс:
– У каждого эксперимента есть начало, середина, и у него есть последствия.
– Чего? – Смотритель почесал толстый живот.
– Поездка на семнадцатый этаж – это последствие эксперимента, который начался несколько месяцев назад. Теперь мы в одном шаге от преобразования, – объяснил Марлон.
– Ага… Это нужно как-то понять?
– Необязательно, – сказал Марлон, и смотритель облегчённо хмыкнул.
Лифт остановился.
– Ну, пока, ребят, удачи вам с экспериментами. А я вот иду чинить звонок в квартире Блашке, это тоже будет преобразованием, – пробурчал он, включил на секунду дрель и вышел из лифта.
Йохан подмигнул Марлону, по-прежнему не поднимая головы.
На огороженной террасе на крыше многоэтажки оказалось ещё жарче, чем в лифте. Словно все когда-либо существовавшие драконы обдали Берлин своим горячим дыханием. И повсюду – тополиный пух. Особенно возле дымоходов образовались настоящие белые поляны.
– Теперь можешь мне объяснить, зачем мы сюда поднялись? – спросил Марлон, с любопытством засовывая руку в мягкую кучу пуха, похожую на снежный сугроб.
– Мы сейчас вытащим Янку и фрау Тоссило, – ответил Йохан. – И Курмо тоже. Но для этого нам нужно место, иначе он разнесёт нам всю квартиру.
– И дракона? Но в нём ведь порошок-пеленгатор.
– Нет! – решительно воскликнул Йохан. – Скоро уже не будет. Получится так, будто этот порошок никогда не попадал в Курмо. Словно этого не произошло.
– Ты можешь убрать последствия эксперимента? – засомневался Марлон, сжимая в руке нежный тополиный пух и превращая его в тугой комочек.
– Да, наверное, – кивнул Йохан. – Если ты всё ещё готов на это, я сейчас перепространствую тебя в игру, ты передашь Янке сообщение, а потом я сразу заберу вас оттуда всех вместе.
– И что я должен сказать Янке? – спросил Марлон.
– Достаньте из башни кубок с Перезапускающим зельем. Пусть Курмо выпьет его. И ждите меня.
Йохан объяснил Марлону, как действует Всё-обнуляющее-зелье из игры «Башенные бои».
– Думаешь, это сработает? Напиток из игры против высокотехнологичного препарата для наблюдения? – Марлон нахмурился. – Но ведь это, как если бы ты…
– В каждом мире свои законы. В «Таинственной тишине» работают совсем другие. Мы должны попробовать. – Йохан открыл ноутбук и встал напротив Марлона. – Ты готов?
Марлон огляделся. Он увидел белоснежный пух, ограждение вокруг террасы на крыше, вечернее небо Берлина, пронизанное высотным домом напротив, кранами, дымоходами, телебашней. А мысленным взором Марлон увидел Янку. Только её. Как она, улыбаясь, накручивает на палец прядь волос орехового цвета. Он вновь перевёл взгляд на Йохана, спокойно смотрящего на него с ожиданием и надеждой. Он был так похож на свою сестру, и Марлон доверял ему.
– Я готов, – сказал он.
Йохан благодарно кивнул, раздался тихий хлопок, но Марлон его уже не услышал.
18. Жара и холод
Солнце падало за горизонт. Но жара не спадала. Тонкогубый сидел один в кондиционированном шаттле, только что свернувшем с болотно-зелёной площади в переулок. Выйдя наружу, он как будто врезался в стену горячего воздуха. И поспешил к огромной двери-экрану, открывшейся с тихим шипением.
Здесь, в Белом зале, ощущалась прохлада. Мужчины в хорошо сидящих костюмах и женщины в дорогих нарядах стояли небольшими группами, неслышно разговаривая друг с другом.
Это были не настоящие люди, а трёхмерные проекции: проведя пальцами по наручным часам, Тонкогубый заставил их исчезнуть. Эти часы всегда заставляли его мысленно торжествовать, свидетельствуя, насколько он преуспел в жизни. И он достигнет ещё большего успеха! Потому что теперь он знал правду о драконе и снова мог действовать. Сегодня его люди станут свидетелями события, которое подчеркнёт его могущество.
Он медленно побрёл по пандусу, ведущему на сцену.
Тонкогубый всегда верил, что предки шерпа Сарваса действительно посвятили себя изучению драконов. Поэтому он и нанял в своё время этого человека. Сарвас показал ему старые семейные воспоминания о встречах с драконами и рассказал о своём детстве. О суровых зимах у подножия высоких горных хребтов, о недельных подъёмах с багажом на плечах по узким тропинкам, ведущим по крутым склонам, о животных, уединённости, тишине…
Разбивая лагерь, они иногда делали это рядом с каменной хижиной, где жили женщины очень преклонного возраста. Сарвас описал Тонкогубому, как он и его сестра Джигме сидели там на шкурах и играли с камешками, и как их обучали морщинистые обитательницы этих хижин. Они передавали детям древние знания о летающих, огнедышащих гигантских существах.
Но было ли это правдой? Впрочем, уже не имело значения, правда это или нет.
Тонкогубый расстегнул пуговицы пиджака с шёлковой подкладкой. Он ходил взад и вперёд по сцене. Его вялый рот скривился: Тонкогубый вспомнил, как Сарвас вжался в чёрное кожаное кресло, когда он велел ему рассказать кое-что из своей истории чуть подробнее.
– Ну, давайте же! Не будьте таким заторможенным! – призвал Тонкогубый. – Не хочу ничего слышать о вашем детстве, бегстве вашей семьи и переезде в Швейцарию. Не собираюсь больше внимать этим жалостливым воспоминаниям! И тем более как вы ходили с мамой в кондитерскую, когда приехали в Цюрих, и впервые почувствовали на языке вкус малиновых леденцов в форме ягод… бла-бла-бла. Я хочу наконец узнать, что на самом деле произошло. В прошлом году в Мексике! Ещё раз: где именно вы нашли яйцо дракона?
При этих словах шерп Сарвас вздрогнул и почти исчез в глубине тёмного кресла. Но всё ещё продолжал молчать. Его лицо было непроницаемым, как погасший дисплей.
– Если вы сейчас же не скажете мне правду, то не получите оставшихся денег, – добавил Тонкогубый. – Тогда они достанутся кому-то другому. А именно – способным молодым людям из нашего отдела компьютерных игр. Они обнаружили явный след дракона. И этот след ведёт… Ну, будем молчать? Тогда вам, пожалуй, следует знать: я могу организовать так, что вашей матери в доме престарелых однажды, перепутав, дадут не то лекарство…
