В кампусе Сарвас остановил шаттл. Собрав все свои силы, Курмо запрыгнул на крышу, остальные втиснулись в изрядно сплющенный салон. Помятый автомобиль, заскрипев, покатился вперёд.
Джигме уехала раньше их, чтобы отключить сигнализацию и отослать куда-нибудь ночных сторожей. Остальные присоединились к ней в освещённом неоновым светом ангаре.
Курмо соскользнул с крыши. Янка, Йохан, Марлон и фрау Тоссило вылезли из шаттла и огляделись. Вокруг жужжали всевозможные устройства, в воздухе беспорядочно носились красные светящиеся точки. Сарвас исчез в соседнем помещении, а Джигме подошла к огромному экрану в центре ангара.
– Стойте рядом с шаттлом, – посоветовала она и начала что-то перемещать на экране, пока колышущиеся точки в воздухе не ускорились и наконец не погнались одна за другой по круговой орбите.
– А ты, – кивнула она Йохану, – начинай печатать.
Он сделал, что ему сказали.
– Всё готово, – доложил вернувшийся Сарвас.
– Хорошо. Идите сюда, – подозвала всех Джигме.
Янка, Марлон, Курмо и фрау Тоссило сгрудились в плотную группу за Йоханом. Их сердца забились немного быстрее, дыхание стало слегка прерывистым. Но они были слишком измотаны, чтобы очень сильно волноваться.
Джигме и Сарвас расположились напротив них, и Йохан заметил, что в их глазах заблестели слёзы. Внезапно они показались ему какими-то маленькими и ранимыми. Если бы он встретил их при других обстоятельствах, они бы ему, пожалуй, даже немного понравились.
– Я готов, – сказал он. – Сначала вы, потом мы.
Он направил ноутбук на Сарваса и Джигме.
Джигме коротко кивнула:
– Тогда скорее завершим дело.
Она резко провела по диагонали вдоль огромного экрана. Красные точки слетели с орбиты и устремились к ним.
– Адьос! – шёпотом попрощался Сарвас по-испански, и когда в воздухе раздался грохот, Йохан поднял ноутбук над головой – как щит, как крышу – и снова нажал на «ввод».
В ангаре стало темно. Жужжание стихло. Вся территория «Блэк Вест Интернэшнл» погрузилась во мрак и тишину. Даже роботы-уборщики больше не скользили по коридорам, потому что их батареи разрядились. Всё, что до этого двигалось автоматически, замерло. И все семеро исчезли.
По клавишам ты пальцами лети,
координаты правильно введи
и, обесточив всё вокруг,
Уйди.
Один лишь клик,
на «ввод» нажми —
и нас уже не удержать
в пути.
Сердце дракона,
звуки мира, ночь.
Сжимается пространство,
И боль уходит прочь.
Потерянные данные
вновь найдены в сети.
Домой – лети!
28. Наконец-то дома
Силуэт фрау Тоссило, замерцав, вновь стал невидим, измученный Курмо, не шевелясь, лежал в белом море тополиного пуха, а Янка и Йохан даже в этом тусклом свете смогли вполне чётко разглядеть, что они дома. Ну, пока ещё не совсем дома, а возле дымохода на террасе многоэтажки.
– Я бы с удовольствием съел мороженое. – Марлон проверил, на месте ли его очки.
– Это всё, что ты сейчас хочешь? – спросила Янка. – После всего? К тому же ты и так дрожишь.
– Именно поэтому. Я хочу уравновесить подобное подобным, – ответил Марлон.
– Ой, Марлон, – пробормотал Йохан, схватившись руками за поясницу. – А я просто хочу уравновесить себя на кровати.
Открыв глаза, Курмо начал медленно поднимать голову, вытягивая шею вверх – словно первоцвет, прорастающий в мягкой весенней почве.
– А я бы хотел остаться здесь, – пророкотал он. – Так прекрасно наконец-то снова оказаться под звёздами.
– Да, они такие красивые, – прозвучал голос фрау Тоссило.
Но никто не мог увидеть, что она смотрит вовсе не на звёзды, а на Янку и Йохана.
Обрывки её воспоминаний складывались в единое целое. Постепенно она вспомнила, кто такие Янка и Йохан, как она их любит и как по ним соскучилась.
Но поскольку брат и сестра глядели на звёзды, фрау Тоссило тоже запрокинула голову и посмотрела на тёмное небо, усеянное сияющими точками. Оно растянулось над ними, словно защитный экран.
Мало-помалу к ним приходило осознание, что они действительно спасены, что всё плохое в самом деле осталось позади.
Они дома. И они вместе.
Их переполняли настолько тёплые чувства, что они долго просто сидели молча. Если бы можно было увидеть сияние их сердец в эти минуты, они бы составили конкуренцию звёздам.
Возможно, они просидели бы в этом благоговейном молчании ещё долгие часы, если бы какое-то безобразное урчание не вернуло их с небес на землю.
Желудок фрау Тоссило дал понять, что после столь длительного периода, проведённого без пищи, он имеет гораздо больше прав на внимание к себе, чем сердце.
А затем раздался ещё один звук – скрип двери, ведущей на террасу многоэтажки.
– Вот вы где! Слава богу! – бросилась к ним мама. Явно рассерженная, и в то же время испытавшая бесконечное облегчение. – Что же вы делаете! Я ведь сказала: не засиживайтесь допоздна! А потом мы с папой приходим домой в половине второго и видим пустые кровати. И вы даже ничего не ели! – Мама замолчала, глядя на детей и ноутбук в руках Йохана. Она нахмурилась. – Вы совсем не спускались вниз всё это время, Йохан? Я имею в виду, с тех пор, как я ушла отсюда?
– Не-а, – признался Йохан.
– А ты Янка, почему ты не в постели? И вообще, почему ты здесь, у вас с Леной всё хорошо?
– С Леной? – удивилась Янка.
И тут в разговор встрял Марлон.
– Мы не спускались, потому что нам нужно было доделать нечто важное. Можете нам поверить. И мы как-то не заметили, что уже поздно, потому что смотрели несколько с другой точки зрения, многое зависит от точки зрения и… В любом случае, если бы мы сейчас могли что-нибудь поесть, было бы здóрово.
Мама смотрела на него, не в силах скрыть лёгкой улыбки.
– Так-так.
Марлон дружелюбно взял её за руку, заставив повернуться. В другую сторону от всё ещё невидимой фрау Тоссило и от Курмо, при таком тусклом свете едва различимого в белом тополином пухе, да и мамин гнев не давал ей заметить его в тени дымохода. Но это могло быстро измениться. Всё зависело только от точки зрения.
