И тут Янка наконец пришла в себя.
– Мама!
Оттолкнув Марлона, Янка обняла маму. Крепко. Очень крепко.
– Мама!
От мамы пахло лавандовым мылом, томатным соусом и немного кабиной лифта, и вдыхать эти запахи было так чудесно. Янке очень хотелось больше не отпускать маму, ей казалось, что её, Йохана и Марлона здесь не было очень долго. Слишком долго. Не только полдня и полночи, но намного, намного дольше.
– Чего это ты так разнежничалась? – радостно удивилась мама, прижимая к себе Янку.
Йохану тоже хотелось броситься в мамины объятия, но она уже отстранилась от Янки и снова заговорила чуть строже:
– Ну что, полуночники, пошли! Мы ещё поговорим обо всём завтра. А с тобой, Йохан, я хочу составить график, когда и сколько ты будешь сидеть, уткнувшись в ноутбук или смартфон. Не во время выполнения домашнего задания, а в свободное время. Нам с тобой нужно твёрдо условиться! То, что сегодня произошло, уже переходит все границы!
– Хорошо, – сказал Йохан, и поскольку чувствовал себя измученным, он действительно не возражал.
Мама исчезла за узкой дверью, ведущей на лестничную клетку. А Янка, Йохан и Марлон от усталости только и могли обернуться и смотреть ей в след.
Вокруг дымохода лежал тополиный пух, и среди пушинок мерцали ноздри Курмо. Фрау Тоссило оставалась невидимой, но Янка воскликнула, обращаясь к ней:
– Увидимся завтра. Я оставлю перед дверью нашей квартиры какой-нибудь еды для вас. Хотя в вашем кухонном шкафу наверняка завалялся один-другой пакетик супа.
– Супы в пакетиках? Разве такое можно есть?! – ответила фрау Тоссило.
Янка, Йохан и Марлон улыбнулись, пожелав Курмо и фрау Тоссило спокойной ночи.
29. Новое начало
На следующий день все выспались. Нет, не все. В Озёрной клинике пациентов будят рано даже в воскресенье. Здесь это часть терапии. Даже тем, кто нашёл там приют лишь предыдущей ночью, пришлось вставать с постели в пять тридцать утра. А обратившихся за помощью оказалось довольно много – в рубашках-поло, костюмах или зелёной униформе.
Здесь, в Озёрной клинике, внимательный персонал позаботится об этих людях и поможет им вернуться к нормальной жизни.
Их жизнь, конечно, сильно изменится, потому что весь кампус «Блэк Вест» оказался выведен из строя на неопределённое время. Джигме и Сарвас очень постарались, чтобы электроснабжение там смогли восстановить не очень быстро.
А те сотрудники, которых не коснулась странная пустота, больше не вернутся в «Блэк Вест». В ту же ночь они обменялись своими идеями. И решили попробовать создать другую компанию. Поменьше, такую, где главной целью не станут власть и деньги.
Но обо всём этом Янка, Йохан, Марлон и фрау Тоссило уже не узнали.
Они всё равно ещё спали, хотя сияющий утренний свет уже заливал крыши берлинских домов.
Стая голубей опустилась на ограждение крыши многоэтажки. Поворковав, они спрыгнули на террасу. С любопытством засеменили к белой горе, размеренно поднимавшейся и опускавшейся посреди тополиного пуха. Они никогда не видели ничего подобного за всю свою голубиную жизнь. Впрочем, эти птицы ещё много чего никогда не видели. Без всякого страха толстые голуби вспорхнули на небольшую дышащую гору и начали раскачиваться на ней вверх-вниз. Но вскоре они потеряли к ней интерес и, громко хлопая крыльями, снова взлетели в небо над Берлином.
Курмо поднял голову. Проследил взглядом за улетающими голубями. Вдохнув тёплый утренний воздух, он провёл шершавым языком по основанию шеи. И вздрогнул от радости.
То, что он ощутил языком, оказалось уже не гладким. У него на шее обновилась чешуя! И не только на шее – повсюду. Пока ещё совсем нежная, но сверкающая.
Он зашипел, и этот звук эхом разнёсся среди многоэтажек.
Опять исцелён, невредим, обновлён. Свет. Он переживал такое много раз, снова и снова. И каждый раз это было нечто прекрасное, волнующее и наполненное волшебством.
Фрау Тоссило проснулась. Она вылезла из-под крыла дракона и потянулась, подняв вверх худые руки. Сон пошёл ей на пользу. Её память понемногу восстанавливалась, и она больше не мерцала. По крайней мере, сейчас.
В животе вновь тревожно заурчало. Ночью она взяла кастрюлю, оставленную для неё Янкой под дверью, но теперь голод разыгрался ещё сильнее, чем вчера.
– Я сбегаю, куплю что-нибудь поесть. Какой-нибудь воскресный магазин уже открыт. Купить тебе три курицы или лучше пять?
– Я вообще не ем куриц, – ответил Курмо.
– Шучу, – поспешно заверила фрау Тоссило, уходя. – Конечно, я принесу буртельзур.
– Не надо. Я теперь буду питаться светом. Светом и влажным воздухом, потому что сегодня утром я окончательно вырос.
– Вырос? – Фрау Тоссило остановилась. – Но ты сейчас намного меньше, чем раньше.
– Это произошло из-за перепространствования в компьютерную игру, видимо, этого уже не исправишь. Но на самом деле мне этот размер кажется совсем неплохим. – Дракон потянулся.
– В любом случае, таким тебе проще будет поместиться в квартире, – согласилась фрау Тоссило.
– Да, и как только мой хвост отрастёт, я спрыгну вниз. Думаю, теперь я даже смогу пройти через балконную дверь.
Фрау Тоссило посмотрела на обрубок на месте хвоста Курмо. Он в самом деле стал немного длиннее.
– А потом, – пророкотал Курмо, запрокидывая голову так, что маленькое белое облачко отразилось в его прекрасных глазах, – а потом я взлечу. Вверх, в бесконечный простор.
– Но тогда всё начнётся сначала, – возразила фрау Тоссило. – А если тебя снова увидят?
– Я не могу скрываться вечно, – ответил Курмо.
– Да, конечно, но…
– Мы так много пережили, и вместе мы всё это выдержали и преодолели. И теперь я свободен.
Фрау Тоссило молчала, и Курмо продолжил:
– Когда мне пришлось выбираться из лабиринта в яйце, я выползал не изнутри наружу, чтобы вылупиться. Скорее я двигался извне внутрь. И чем дольше я полз, чем больше обретал форму, тем больше рос. Когда я добрался до центра, я стал таким большим, что яйцо стало для меня слишком тесным. И я стал настолько сильным, что смог взломать твёрдую оболочку. Вот так я пришёл в этот мир.
– Что ты хочешь этим сказать? – спросила фрау Тоссило.
Курмо помедлил с ответом.
– Мне кажется, что и в этих наших путешествиях мы словно шли к самим себе и в итоге выросли. Очень. Я больше не испытываю страха.
– И ты считаешь, что теперь можешь вот так просто парить над городом? – Фрау Тоссило слегка нахмурилась.
