– Ну да, мы были в расчете. Но тот детектив из Феникса снова позвонил, что стало для меня настоящей проблемой, Джейн. И я старался игнорировать его звонки, но тут увидел в газете, что ты обручилась со своим парнем.
Черт. Я никогда не слышала, чтобы люди объявляли о своих помолвках в газете, но Эмили сделала это за нас со словами «Все так делают!», а я позволила ей, потому что хотела быть такой же, как и все здесь.
– Поэтому я сказал себе: знаешь, теперь, когда Джейн выходит замуж за богача, она, вероятно, очень захочет помочь. Отплатить немного за предоставленный приют. – Очередная пауза. – И за сохранение секретов.
– Ты ни хрена не знаешь о моих «секретах», Джон, – тихо говорю я.
– Я знаю, что они у тебя есть, – быстро отвечает он. – И думаю, что этого достаточно.
Точно так же, как в тот день на парковке, мое горло сжимается, будто невидимая петля затягивается вокруг. Зачем только я снова встретилась с Джоном Риверсом, зачем только два года назад в отчаянии написала ему через «Фейсбук» из той библиотеки в Хьюстоне, зачем приняла предложение пожить у него!
Но если бы я этого не сделала, меня бы сейчас здесь не было. Я не встретила бы Эдди. Эдди, у которого убили жену.
Стиснув зубы, я опускаю голову и прижимаю запястье к глазу.
– Сколько?
– Две с половиной тысячи, – отвечает он.
Я вздрагиваю, хотя знаю, что для Эдди это небольшая сумма. Он, вероятно, даже не заметит, что деньги исчезли.
– Лучше наличными, – продолжает Джон, – и ты помнишь адрес.
Я киваю, пускай он меня не видит.
– Я отправлю деньги по почте на этой неделе, – говорю я.
В его голосе сквозит насмешка:
– Ты святая, Джейн. Церковь очень оценит твой вклад.
– Не звони мне больше. Теперь мы окончательно в расчете.
– Я даже не могу позвонить, чтобы узнать, как у тебя дела? По-дружески?
– Мы не друзья, – отрезаю я и завершаю звонок. Мои пальцы дрожат.
Полиция задает вопросы. Джон просит денег. И в центре всего этого – я. И мои секреты.
– 20 —
ИЮНЬ
– Нам надо бы съездить на озеро в эти выходные.
Эдди произносит это небрежно, наливая себе чашку кофе, пока я сижу за кухонной стойкой и листаю очередной свадебный журнал. Прошла неделя со дня визита детектива Лоран; хотя никто из нас не вспоминал о ней больше, ее присутствие все время незримо ощущается между нами. Теперь Эдди хочет поехать на озеро – в то самое место, где умерли Бланш и его жена. Ах нет, постойте, были убиты.
– Типа в тот дом? – с глупым видом спрашиваю я, и Эдди слегка ухмыляется.
– Да, мне так подумалось. Знаешь, было бы неплохо ненадолго уехать из города. Да и ты еще не видела тот дом.
От потрясения я ненадолго теряю дар речи.
– Ты уверен, что это разумная идея?
Эдди пристально смотрит на меня. Он продолжает улыбаться, остается в свободной и расслабленной позе, и это почему-то пугает меня больше, чем если бы он разозлился.
– А почему нет?
Это похоже на вызов – это и есть вызов. Эдди хочет, чтобы я сказала это вслух, спросила о полицейском расследовании. Не кажется ли ему, что я по-своему истолковала визит детектива Лоран, что подозреваю его? Честно говоря, я теперь не знаю, что и думать, но в то же время почему-то кажется, что поездка на озеро поможет мне хоть немного во всем разобраться.
– Ладно, – соглашаюсь я. – Поедем.
* * *
В пятницу днем Эдди уходит с работы пораньше, и мы отправляемся в путь. Поездка из Маунтин-Брук до озера Смит занимает примерно час; пейзажи вокруг красивые, дорога уводит нас из пригородных районов в холмистую сельскую местность Алабамы под пронзительно голубым небом.
Мы останавливаемся в городке под названием Джаспер, чтобы пообедать. Эдди держится непринужденно в маленькой шашлычной с пластиковыми столами и рулоном бумажных полотенец вместо салфеток, как если бы сидел в модном французском ресторане в своем районе. Глядя, как он кусает разваливающийся в руках сэндвич, при этом умудрившись не уронить ни капли соуса на безупречно белую рубашку, я смеюсь и качаю головой.
– Ты приспосабливаешься к любой среде, – говорю я ему.
Эдди смотрит на меня, вскинув брови.
– Это комплимент? – уточняет он.
Конечно же, я вкладываю в эти слова положительный смысл, но уже не в первый раз задумываюсь о прошлом Эдди. Он редко говорит о нем, словно просто возник в мире полностью сформировавшейся личностью в тот момент, когда встретил Беа.
– Нет, если бы я хотела сделать тебе комплимент, то отметила бы, как сексуально ты выглядишь с капелькой соуса в уголке рта.
Эдди улыбается и подмигивает.
– Считаешь меня сексуальным, да?
Пожав плечами, я ковыряю соломинкой лимон в своем сладком чае
[18].
– Чаще всего ты выглядишь так себе, но сейчас – да.
В ответ Эдди смеется и бросает в меня скомканную салфетку.
– Вот за это я люблю тебя, Джейн, – говорит он. – Ты не позволяешь мне зазнаваться.
Хотя это ужасно глупо, меня на миг охватывает желание открыть Эдди свое настоящее имя. Просто чтобы услышать, как он произнесет его. Вместо этого я просто доедаю свой обед, и мы возвращаемся к машине.
Ехать остается недолго. Мы минуем извилистые дороги, едва различимые под сенью листвы; вдалеке сверкает озеро. Вокруг много домов, но чем ближе мы подъезжаем, тем более удаленными друг от друга они кажутся. Наконец перед нами остаются лишь лес, озеро, а за поворотом – дом. Он не такой громадный, как дом в Торнфилд-Эстейтс, и его явно строили с намерением придать вид деревенского домика у озера, куда можно привезти детей порыбачить, но все же это просторное жилище, и мое хорошее послеобеденное настроение начинает портиться.
Здесь так тихо. Так уединенно. И это последнее место пребывания Беа.
Пока Эдди достает наш багаж, я думаю о том, что он, возможно, испытывает что-то похожее, потому что вдруг замолкает и бросает лишь одну фразу:
– Код для двери тот же, что и в нашем доме.
6-12-85. День рождения Беа. Я набираю цифры на клавиатуре у входной двери и захожу внутрь. Здесь заметно еще больше сходства с домом Эдди – с нашим домом. Интерьер явно дорогой, но в то же время продуман так, чтобы дом выглядел обжитым; тут более темные деревянные полы и мебель, все вокруг выглядит более мужским, здесь чувствуется намного меньше… Беа.
Я стою у массивной входной двери, и, похоже, мое удивление ясно читается на лице, потому что, проходя мимо меня с нашими сумками, Эдди спрашивает:
