Как? Как эта женщина оказалась рядом с ведьмой, которая вот-вот уничтожит пол-Лидора, если не весь город целиком вместе с черными башнями замка, местным ковеном и мирными жителями?
Лорд Реллер всматривался в окутывающие ведьму потоки энергии, то и дело поднимая глаза на разрастающийся смерч. Времени мало. Шансов спастись практически нет.
Он не пошел на работу с утра только потому, что хотел встретить взгляд женщины, с которой провел эту ночь. Он ее только-только нашел, и если ему суждено потерять ее – пусть, но она должна жить. Заниматься своими исследованиями. Любить. Рожать детей. Все это будет у Агнессы Пресци, или он – не потомственный маг!
– Рихор! – лорд глазами показал на девушку и на машину.
Если Рихор поторопится, они смогут продержаться… Должны продержаться. Обязаны! Он поставит щит, маги его отряда подпитают энергией. В конце концов, каждый из них готов отдать жизнь за город. Служба у них такая.
Щит… Маг вскинул руки. Он не создавал щит. Он сам стал щитом, и лишь одна мысль в голове – закрыть! Закрыть ее собой. Только бы Рихор успел.
– Ка-ар-р! Ка-ар-р! Ка-ар-р!
Черная птица едва не выклевала глаза магу, не давая подойти к женщине, которую приказано было увести. Рихор вскинул руки – раз так, он просто поджарит эту ворону, и дело с концом, тем более что маги уже несутся ему на подмогу. Но когда перед ними возникла всклокоченная старая ведьма, атаку пришлось погасить. Присцилла Моран – не фамильяр. Присцилла Моран – ведьма. Так они до гражданской войны докатятся, если, конечно, выживут – смерч над городом уже набрал достаточно силы…
– Не мешайте девочке! – грозно замахнулась метлой старуха.
– Кар-р-р! Кар-р-р! Ка-ар-р! – опустился ворон ведьме на плечо.
– Отойдите!
– А то что? – старуха склонила голову набок, и целый отряд сильных, специально подготовленных магов застыл на месте. – Думаешь, так просто быть очень старой ведьмой, мальчик? Сам отойди. Не мешай. Мне дорог этот город.
– Нам, представьте себе, тоже! – злобно посмотрел на ведьму Рихор.
– Надеюсь, девочка знает, что делает… – уже не обращая на магов никакого внимания, прошептала старуха.
Смерч не уходил, не становился меньше, но он перестал расти, а та, что его вызвала, открыла наконец глаза. Взгляд несчастной постепенно становился осмысленным.
– Той! Мой мальчик, – прошептала она.
В ответ заговорили, снова начав двигаться, люди на улице.
– Смотрите на меня, – Агнесса говорила очень медленно. – Просто смотрите мне в глаза… Ваш сын жив. Слышите? Вы слышите меня? Вы меня понимаете? Если да – кивните.
Едва заметный кивок, но в глаза ей ведьма пока еще не смотрит. Плохо! Плохо, надо заставить ее посмотреть ей в глаза!
– Ваш мальчик дышит. Он жив. Посмотрите мне в глаза! Сейчас! Слышите? Посмотрите на меня! Хорошо… Хорошо… Очень хорошо. Слушайте мой голос, смотрите мне в глаза и попытайтесь понять, что я вам говорю. Мальчику необходимо оказать помощь. Здесь ваш сосед, доктор. – Агнесса сделала жест, намекая, что пожилой мужчина с саквояжем может подойти. – Вы его знаете? Как его зовут?
– Да. Я его знаю. Это господин Е́гор, – как заколдованная, не в силах отвести взор, ответила ведьма.
– Вы доверяете господину Егору, не правда ли? Он хороший врач?
– Он хороший человек.
– Вот и хорошо. Он поможет Тою. Обязательно поможет. Слышите меня? Смотрите мне в глаза! Хорошо. А сейчас встаем, чтобы не мешать… Встаем…
Это было самое сложное. И потому, что голова несчастного лежала на коленях матери и нужно было положить его на землю. И потому, что надо было оторвать ведьму от любимого сына, не вызвав при этом в ней нового приступа отчаяния и боли.
Все прошло хорошо. Очень помогли доктор и Присцилла Моран. Пожилой мужчина с саквояжем делал все очень правильно – двигался бесшумно, без резких движений, а на Агнессу посматривал с таким одобрением, что она поверила в себя! Присцилла Моран сдерживала толпу и магов. Никто не мешал госпоже психологу работать, и вот результат – ведьма, чуть не уничтожившая весь город, плачет на плече у какой-то горожанки, как самая обычная женщина. Доктор хлопочет над раненым, Марион ему помогает. Агнесса подумала о том, что раз эксперт по магии, работающий в команде самого лорда, так озабочен, значит, без магического воздействия не обошлось.
Ее саму повело, она вдруг поняла, что совершенно без сил, что еще чуть-чуть – и она…
– Держитесь! – чьи-то руки сжали ей плечи с такой силой, будто тот, кто это сделал, больше всего на свете хотел услышать хруст ломающихся костей.
Агнесса подняла глаза. Рихор. Он смотрел на нее ненавидящим взглядом:
– Берегите себя, Агнесса. Раз уж ради вас пожертвовали собой…
– О чем это вы? – Агнесса нахмурилась, но сердце, сердце уже знало…
– Он весь ушел в щит, – сдавленным голосом пояснил Рихор, кивнув в сторону лорда.
– Нет! Нет! Нет!
– Кар-р-р! Ка-ар-р! Ка-ар-р!
– Ворон! Ворон! Присцилла! Умоляю… Пожалуйста! Сделайте… Сделайте что-нибудь! – у Агнессы тряслись руки, сердце было готово разорваться на куски, и если бы она была ведьмой, Лидор было бы уже не спасти.
– Любишь его? – спросила старая ведьма каким-то детским, искренним шепотом, дождавшись, пока Рихор отойдет подальше.
– Я? – Агнесса удивленно посмотрела на Присциллу.
– Нет, я! – Присцилла топнула ногой, ударила древком метлы о землю. Грянул гром, и тяжелые капли забарабанили по крышам Лидора! – Иди, целуй! Возвращай! Умная-умная, а дура дурой, забери меня черные ведьмы! Время теряем! Погибнет же парень – иди, целуй!
Шатаясь, Агнесса подошла к Генриху (как же сладко называть его по имени!), дождь уже лил стеной, камни заскользили под ногами, Рихор хотел ей помочь, но она лишь отмахнулась.
– Генрих… Генрих! Генрих!
Маг был похож на камень. Агнесса, плача, гладила его по ледяным щекам.
– Возвращайся! – шептала она. – Просто возвращайся. Где бы ты ни был…
Только она его поцеловала, гром вновь грянул, на этот раз сильнее, так, что земля содрогнулась! Люди бросились врассыпную, молния ударила в выложенную камнем мостовую. Если бы не Рихор и Присцилла, что одновременно, не сговариваясь, прикрыли их каждый своим щитом от каменной крошки…
Впрочем, ни мужчина, ни женщина, что целовались на опустевшей Каштановой улице, этого даже не заметили. Казалось, они еще плотнее прижались друг к другу в страстном порыве, чувствуя, что земля уходит из-под ног. Они думали, что умирают. Они прощались. Навсегда…
Темнота. Пустота. Голоса. Как сквозь вату…
– Носилки!
– Что с ним?!
– Жив! Марион, мне нужна помощь!
