Бросаю пульт и бегу на кухню, убедится, что ребенок еще не начал полоскать занавески в посудомоечной машинке. Все-таки кухня — самое опасное место, где много вещей, которые детям трогать запрещено.
Проверка на прочность
Вижу Настю, кормящую Пашку. Перевожу взгляд и вижу Михаила. Он сидит напротив и сам пытается ковыряться ложкой в творожке.
— Вот так, ротик открываем и жуем…
— Ты когда успела собрать оба детских столика?! — вытараскиваю глаза. Ташковская как гений инженерной мысли без моей помощи смастерила два только что купленных столика для кормления.
— Пока ты телевизор смотрел, — подкалывает.
— Не смотрел, — фыркаю. Чего я там не видел?
— Тебе виднее, — хихикает.
— А почему дети находятся в одной комнате? — решаю перевести тему.
— Потому что у меня две руки и два глаза. И все это на одном туловище, которое не может одновременно находиться в разных местах.
— Логично.
— Я не успеваю за обоими смотреть. Да и вижу, что на поправку пошел. Так, сопли немного… ерунда. У Михаила иммунитет лучше будет.
Ну да. Наверное, она права.
— Ты чего? — наблюдает за тем, как я на автомате проверяю, правильно ли собраны стульчики, убеждаюсь, что сидения безопасные и прочные.
— Да, так… приемка качества. Вот тут плохо закрутила. Надо подтянуть.
— Ясно, — Пожимает плечами. Не до того было.
Миша видит, что я стою без дела и скидывает на пол ложку, перемазанную творогом. Ожидает реакции. Буду ругать или нет?
Ну ок. Молча поднимаю.
Ребенок анализирует быстро. Следом летит салфеточка. Поднимаю и ее.
— Все. Больше не надо ничего бросать, — грожу пальцем, когда пацан решает скинуть на пол последний «снаряд» в виде баночки с творожком. — Уборщицы нет… Кто будет все это оттирать?
— Мама! — вместо него заявляет Павлик.
Мы с Ташковской переглядываемся и не сговариваясь смеемся.
Но смех наш недолог: Паша в порыве счастья начинает громко и активно барабанить ножками и некачественно приделанный поднос слетает с крепления. Настя даже не успевает вздрогнуть: на ее бежевом спортивном костюме расплывается белоснежная лужа творожка.
От потери лакомства Павел начинает реветь, а Михаил завершает начатое: проверяет на прочность дорогущее покрытие на полу, со всего маху шваркнув об него банку со своей порцией.
— Мальчики! А ну хватит безобразничать! — пытается утихомирить детей. — Максим, прости… я все уберу.
— Мама! — воет Паша.
— Да, мама все тут намоет, не кричи. Я уже поняла, что ты научился говорить это слово. Молодец, — стряхивает творог со штанов и берет на руки Пашу.
— Он наелся?
— Да. Я пойду с ним в спальню. Мише дай, пожалуйста, новую банку, он почти ничего не съел…
— Хорошо.
С уходом Павлика и Насти становится поспокойнее. Мишка ест сам, правда, руками… зато мне удается оттереть пол.
Ребенок вроде бы сыт. Смотрит на меня в ожидании. А чего с ним делать-то дальше? Снова спать укладывать?
Бросаю взгляд на часы. Ого! Со всеми этими детскими делами не успеваю понять, как наступает вечер. День пролетел незаметно, а я даже ни разу не позвонил на работу… когда такое было в последний раз?
— Насть… ребенка покормил. Что дальше?
— Ничего. Я сейчас заберу его, — шепотом отвечает. Вижу, что Павлик спит. Ташковская приглушает свет и уходит.
— Как он?
— Хорошо. Спасибо. Мы тебе, наверное, целую кучу неудобств доставили…
— Нет… Мне даже нравится. Но сейчас мне нужно сделать важный звонок.
— Да, конечно… Мы с Мишей будем в комнате.
Киваю. Ребенок сосредоточенно ползает по полу. Ему нравится, как на глянцевой поверхности остаются отпечатки пальцев и ладошек. Вот только архитектор, выбирающий это покрытие, явно не учел данный факт. И теперь пол с легкой руки мини-творца превратился из глянцевого в частично-матовый.
— Спасибо за помощь… и за то, что убрался на кухне… я пока еще не могу адаптироваться. Новое место, ребенок болеет…
— Да все нормально. Говорю же, мне не в тягость…
— Миша! Да что же это такое… — Настя замечает лежащего ребенка и то, что пока мы отвернулись, он решает сменить тактику нанесения «узоров». Начинает облизывать пол, оставляя следы от «поцелуйчиков».
— Это называется современное искусство… — закатываю глаза и ухожу. Кажется, моему ремонту предстоит проверка на прочность.
Возвращаюсь к себе. Как бы ни затягивала «игра» в семью, нужно не забывать про важные дела. Открываю ноутбук и вновь становлюсь боссом.
Невинный цветок с двумя детьми
Дела решаются довольно быстро.
— Максим, прости, пожалуйста, что отвлекаю… — слышу, как Настя «скребется» в дверь.
— Заходи, я закончил, — захлопываю компьютер и разворачиваюсь в кресле.
Ташковская переминается с ноги на ногу, стоя на пороге.
— Если тебе что-то нужно, бери не спрашивая.
— Можно мне принять душ? — смущенно опускает глаза.
— Да, конечно! Что за странный вопрос. Веди себя как дома.
— Но не забывай, что в гостях… — продолжает поговорку.
— Глупости. Расслабься. Тебе помочь настроить воду?
— Ну… с этим, наверное, справлюсь. Но вот полотенце, если есть, то давай.
— Только циновка. Разве не заметила, что в мыльнице у меня кирпичи, а вместо туалетной бумаги наждачная?
Прыскает.
— Согласна? Тогда пойдем, я все тебе покажу.
Душевая кабина у меня тоже «умная», как и все в доме. Поэтому настройка воды не так проста, как кажется с первого взгляда.
— В общем, тут сенсорная панель… — объясняю. — Я могу управлять с телефона. Если тебе будет холодно или жарко, скажи мне, настрою температуру. Сейчас сделаю эффект паровой бани, тебе понравится.
— А это зачем? — проводит пальцем по кнопкам.
— Здесь можно настроить массаж…
— Тогда не надо, вдруг еще сломаю. Мне просто освежиться.
— Давай так, если тебе нужна будет помощь, позови меня.
— Ну…
— А насчет этого... Стенки делаются матовыми. Опа! — нажимаю кнопку на телефоне, и кабина скрывается от любопытных глаз. — Так что при всем желании я ничего разглядеть не смогу.
Даже жаль.
— Ну тогда позову. Спасибо.
Подмигиваю. Мне бы тоже не мешало принять душ. И кабина такая вместительная, как раз для двоих.
