И, будь на ее месте другая девушка, я бы не думая приступил к воплощению утренних фантазий. Но Ташковская непросто «очередная», оставшаяся на ночь. Поэтому будить ее не буду. Пусть спит.
Слышу возню из детской. Звуки возвращают меня с небес на землю. Видно, Михаил проказничает. Даю себе подзатыльник и бегу дальше, оставляя Настю в покое.
— Ты чего делаешь?
Малец сидит на кровати, а в его руках пленка с «пупыркой».
— Ма!
— И тебе привет. Где нашел такое сокровище? Э! В рот не тянем. А ну-ка, давай сюда! — вытаскиваю слюнявую антистрессовую упаковку. Пеленка под малышом свита в гнездо, чехол от матраса расстегнут, а сам матрас машет мне рукой. Вернее, остатками пленки. Ну кто знал, что там внутри?! И зачем ее туда напихали?!
Миха хмурится, но отдает.
— Есть хочешь?
— Агу.
— Значит, давай вставать.
Одевать детей я не умею. Боюсь что-нибудь случайно у них сломать. Да и дома тепло. На всякий случай заворачиваю Михаила в плед и тащу на кухню.
— Сиди. Сейчас брата позовем и сообразим на троих. Идет?
Расплывается в улыбке. Вот это наш пацан!
Павлик уже не спит. Видимо, почувствовал, что мы с Мишей собираемся «соображать». Услышав, как я захожу, поднимает голову и смотрит на меня сонными глазенками.
Улыбается.
— Доброе утро.
— Мама.
— Нет. Маму не будем будить. Без нее справимся.
Молчит. Согласен, видать.
Приходим на кухню, предлагаю пацанам творог. Воротят носы.
— Ага. Я тоже считаю, что постоянно его есть не очень-то интересно. Чего хотите? Булок с маком?
Смотрят на меня, ждут. Черного юмора пока не понимают, малы еще.
Выставляю перед ними кучу банок с овощными и фруктовыми пюре. А себе беру ореховую пасту, чтобы намазать на хлеб. Так и начинается война за сладости.
Но нашу «вечеринку» прерывает Ташковская, влетая как ошпаренная. Да уж, желтые шаровары могут испортить аппетит даже у голодного мужика. Надо ей что-нибудь другое купить. Это не годится. Нет. Пожалуй, пусть ходит дома голышом, радует взгляд.
— Господи… ни на минуту не оставить вас! Можно мне телефон? — Настя недовольна, но я не собираюсь оправдываться. У нас весело, а она сама проспала. Так что пусть ест свое пюре из брокколи и радуется втихомолку.
— Я тоже думал сфоткать их. Правда, смешные?
— Мне нужно позвонить на работу.
— Так у тебя целых три. Выбирай любой. Я на всякий случай подзарядил все.
— Спасибо…
Бросив осуждающий взгляд на сгущенку и убрав ореховую пасту подальше, Настя все-таки уходит
Волнуется, видно невооруженным взглядом. Интересно, где она работает сейчас и почему так переживает? Я ведь ничего про нее не знаю. До сих пор.
Из размышлений вырывает собственный звонок.
— Максим Михайлович, тут Борис на проводе…
— Прекрасно! — цежу. Как не вовремя.
— Хочет с вами встретиться.
— Завтра.
— Сегодня.
— Черт. Он же сам меня послал. До юбилея.
— Так и сказать ему?
— Нет! — обрываю. Инвесторам так говорить нельзя, можно остаться без штанов.
— Так что же делать?
— Пойти навстречу.
— Дать ему ваш домашний адрес?
— Ага. Пусть приедет. Вместе с детьми понянчимся.
— Хорошо, так и передам.
— Вера, блин! Стой!
— Что?
— Скажи ему, что я готов с ним встретиться через два часа.
— У вас дома?
— У меня в офисе, Вера! Поняла?
— Да, не кричите, Максим Михайлович. Я не тупая.
— Острая. Как «Каролинский жнец» из книги рекордов.
— Какой жнец?
— Каролинский. Это сорт самого жгучего перца. Короче, не вникай, — отмахиваюсь.
Молчит. Наверное, пытается сообразить, что за книга рекордов и как она туда могла попасть.
— Ты все поняла? Два часа. Офис.
— Да, босс, — обиженно ворчит. — Я-то поняла, да Борис уже в вашей приемной.
— Уже?! — вскакиваю как ужаленный.
— Да.
— Развлеки его чем-нибудь. Сейчас приеду.
— Чем?
— Не знаю! Анекдот расскажи, на балалайке сыграй. Мне этот Борис слишком дорог, чтобы его потерять, так что придумай что-нибудь!
Отключаю вызов. Секретарша от Бога, а не знает, чем клиентов развлечь.
Одолжите мне детей
После звонка секретарши времени на завтрак не остается.
— Насть, мне надо срочно уехать, — сталкиваюсь с Ташковской в холле.
— Да… я понимаю.
— Что-то не так?
— Нет, все нормально.
— Поговорим позже. Извини, но эту встречу перенести нельзя.
— Хорошо, езжай. Ничего, что мы тут без тебя побудем? Может, нам уйти?
— Куда?
— Погулять... В отсутствие хозяина.
— Зачем? Паше простывать не желательно, а на улице зима. Сидите дома. Осваивайтесь. Я постараюсь недолго. Если что-то понадобится, звони моей секретарше. Я могу быть занят. А она сделает все что надо. Предупрежу ее.
— Спасибо. Да вряд ли… мы найдем чего поделать. Ты столько всего накупил!
— Слышал, что дети любят рисовать. Можете заняться творчеством.
— Правда? Класс. Да, мальчишки обожают пачкать бумагу.
— Только не на обоях. У меня есть специальный планшет для этого.
— Правда? Класс.
— Разберетесь?
— А что сложного? Конечно. Мы же…
— Умнички. Вы просто умнички, — в порыве какой-то странной нежности хочу поцеловать в макушку Михаила и Пашку на прощание. А заодно и Ташковскую. Это ненормально, да? Такая привязанность к двум близнецам, которых знаешь совсем недолго. Но ведь они очень забавные, маленькие и перепачканные сгущенкой! Кажется, что удивительно похожи на меня в детстве. Тянусь рукой, но вовремя себя одергиваю. Вдруг Насте это не понравится? Черт. А ведь я так и не узнал, кто их отец. Как же все сложно!
Поспешно натягиваю брюки, пиджак, пальто и, схватив ключ от машины, выскакиваю, из квартиры.
По закону подлости собираю все светофоры и пробки. Видно, Боря окончательно испортит обо мне свое мнение, и клиентов от него больше не видать.
И все-таки, опоздав, как самый злостный нарушитель устава, вбегаю в офис, стараясь не растерять хоть капельку солидности и приняв наиболее серьезный вид. Вернее, не вбегаю, а прихрамывая, несусь. Потому что в ботинке что-то очень сильно начинает мешать. Но разбираться некогда — каждая секунда на счету.
