— Да, мои…
Виктор шумно выдохнул.
— Вот и не забывай их! — его злость пошла на убыль, и он медленно отстранился, отпуская ее. — А теперь объясни мне, что за бред про совместного ребенка ты несла за столом?
Татьяна медленно поправила прическу, одежду и наконец ответила.
— Не обращай внимания. Просто неудачно пошутила.
— Что ж за день такой? — горько усмехнулся Макаров. — Одни шутники вокруг! Только знаешь, мой сын — не предмет для сарказма и насмешек!
— Я… я учту.
— Уж постарайся!
Внезапно почувствовав себя выжатым, как пресловутый лимон, мужчина развернулся на сто восемьдесят градусов и медленно побрел в сторону гостиной. Оказавшись там, он планировал включить телевизор и бесцельно развалиться на диване. Но невольно уперся взглядом в свою футболку.
В ту самую, в которой щеголяла Белова, пока находилась в его квартире.
Воспоминания хлынули в него нескончаемым потоком, и Виктор остро почувствовал, как внутри опять разгорается самое настоящее адское пламя.
Поддавшись искушению, он потянулся за футболкой, но резко отдернул руку, услышав шаги позади себя. Татьяна крепко обняла его со спины.
— Вить, ну зачем она тебе? — поинтересовалась вкрадчиво.
Макаров шумно сглотнул и крепко зажмурился.
«Хочу! Просто хочу! Видеть. Слышать. Прикасаться.»
— Кроме очевидного, — прошептала девушка, будто прочитав его мысли. — Ты сам подумай, она ведь… юная совсем. Красивая, сексуальная, но юная. Жизни толком не нюхала. Вчерашний ребенок! Ну, трахнешь ты ее, а дальше что? Серьезного будущего у вас нет. И дело вовсе не в твоем возрасте. Дело в твоем сыне. Ты планируешь забрать Тимку у бывшей жены. Представь, что у тебя это получилось! И что? Думаешь, Лена его примет? Нет! И уж совершенно точно она не захочет воспитывать чужого малыша! Для такой молоденькой девушки он станет помехой. У нее же ветер в голове! Свидания, развлечения, гулянки! Что ты можешь ей дать кроме секса?
Это было ударом ниже пояса. Внутренности обожгло столь нещадно, словно их крутым кипятком ошпарили. Захотелось в голос заорать, надрывая связки.
Цепляясь за последние крохи самообладания, Виктор сбросил с себя ее руки.
— Хм! — отстранился, поворачиваясь к ней лицом. — А тебе, значит, мой ребенок вообще никак не помешает? Складно поешь!
— Нет, не помешает! — ярый протест. — Я полюблю его как собственного сына! Я готовить научусь! И тебя… я… я любую твою фантазию в жизнь воплощу! Можем даже групповушку замутить, если пожелаешь!
— Что ты мелешь? — брезгливо поморщился. — Лучше остановись, пока не поздно!
— Почему? Я же знаю, об этом многие мужчины мечтают. Не переживай, все нормально. Если захочешь, только намекни! Я слова против не скажу!
— Да что с тобой такое? Ты с ума сошла?
— Признайся, ты же ее представляешь, когда меня трахаешь, да? Ну и ладно! Мне все равно! Главное, оставайся в моей постели! Со мной. Не бросай меня, пожалуйста! Знаю, ты ничего мне не должен, но… но не бросай! Иначе я просто убью ее! Потому что не смогу без тебя! Я умру! Я… я люблю тебя!
Глава 11
Лена
Лена выскочила из подъезда быстрее, чем пробка вылетает из бутылки шампанского. Не чувствуя земли под ногами, она практически бежала через опустевший парк к машине Красницкого, не обращая внимания на взволнованные оклики Ирины, Игоря и того же Славика, который грозился догнать ее и отобрать обувь. И это в лучшем случае. Белова знала, что он обычно слов на ветер не бросает, но ей было все равно. В груди так сильно жгло. Ныло. Простреливало. Горло сдавливал болезненный спазм.
Ей было трудно дышать. Да не особо-то и хотелось.
«Малышка… Детка… Красавица…»
Его хрипловатый голос нескончаемым набатом звучал в ушах.
По щекам текли предательские слезы. От них нещадно щипало кожу и горчило во рту, ведь она постоянно облизывала свои соленые губы.
И кусала их едва ли не до крови, пытаясь не разрыдаться в голос.
«Господи, почему именно сейчас? Я же почти смирилась! Зачем он целовал меня? Зачем… прикасался? Забавы ради? Зачем же так жестоко! Он ведь и не вспомнит обо мне завтра, а я… я не забуду до конца своих дней!»
Икры горели огнем от быстрой ходьбы. Мышцы забились и буквально молили о крохотной передышке. Однако Лена напрочь игнорировала сигналы тела. Напротив, она еще больше ускорилась, надеясь обуздать таким образом эмоции, разрывающие ее душу на лоскуты.
«Для него все это… хоть что-нибудь значило? Хоть что-нибудь? Видимо, нет, раз вовсю… детей… со своей Таней планирует! Раз не возражает, когда она предлагает! Да и пожалуйста! Рожайте на здоровье! Одного. Двух. Десятерых. Мне плевать, хоть оброжайтесь там! Плевать!»
От последней мысли стало дурно. Тошно. И так зверски больно, точно ей грудную клетку наживую острым ножом исполосовали. Вдоль и поперек.
Не щадя. Без наркоза. И с особым усердием.
Закашлявшись от острой нехватки кислорода, Лена резко остановилась.
Потерянно огляделась по сторонам пустым, ничего не видящим взглядом.
Однако умудрилась как-то заметить мокрую после дождя скамейку в паре метров от себя. Судорожно всхлипнув, Белова побрела в ее направлении.
Присев на самый край, она аккуратно осушила лицо, растерев по щекам остатки соленой влаги, и обессиленно уронила голову на грудь.
«Хватит! Всему есть предел! Я не должна плакать из-за него! Больше не должна… Мне нужно двигаться дальше. Ну, хотя бы попытаюсь!»
— Все, Белова! — раздался совсем рядом голос Красницкого. — Хана тебе!
Стало ясно, друзья ее настигли. Хорошо. Она почти успокоилась.
— Нашел чем пугать, — не смогла сдержать горькой улыбки, — мне давно хана!
— Можно подумать…
— Перестань! — раздраженно цыкнула на него Синицына, а после обратилась непосредственно к Лене. — Ты как? Все нормально?
— Да. Полный порядок.
«Ага! Нашла я кому врать! Она же меня насквозь видит!»
Не поверив ни слову, Ирина присела на корточки и обхватила ее колени своими дрожащими ладонями. Подруга взирала на нее с таким сочувствием, что стало не по себе. Захотелось броситься в ее объятия и взвыть белугой.
Впрочем, именно так Белова и поступила бы. Но в присутствии Красницкого и Барсукова приходилось все же держать эмоции в узде. И чаще дышать.
Гарик расслабленно плюхнулся на скамейку (которая жалобно скрипнула под его тяжестью) и придвинулся практически вплотную. Парень сел так близко, что Лена даже сквозь одежду чувствовала тепло, исходящее от его тела.
